Юрий Сергеевич сразу узнал эти кроссовки — они принадлежали Гошке Климову. Утром Гошка с пеной у рта доказывал ребятам, что купил на рынке настоящие адидасовские штиблеты, а парни только посмеивались. Степашкин был уверен, что человек, лежащий в зарослях акации, — Гошка. И судя по неподвижности, ему срочно требовалась помощь. Однако для этого Степашкину пришлось бы выбраться из машины, а значит, прекратить слежку. Секунды хватило на то, чтобы сделать выбор — Юрий Сергеевич повернул ключ зажигания и рванул из салона. Он не знал, как Мономах отнесется к такому решению, но ему было наплевать. Несколько метров отделяли Юрия Сергеевича от кустов, и он преодолел это расстояние двумя прыжками. Отдышался, осторожно раздвинул ветки и прошептал:
— Господи…
В следующее мгновение его вырвало.
В жизни Степашкин сталкивался с сотнями трупов, среди убитых часто попадались его близкие друзья, но ни разу не видел ничего подобного. Даже в Афгане, где душманы не церемонились со своими жертвами, такое встречалось редко. Во всяком случае, Юрий Сергеевич был поражен, встревожен, испуган и шокирован.
Убитый Гошка лежал на боку. Его горло было перерезано с такой силой, что голова запрокинулась под прямым углом. Из рассеченных губ торчал язык, а левая щека прижата к земле. Климов лежал в луже крови, и даже в темноте было видно, что листья акации приобрели пурпурный оттенок. Практически убитому снесли голову.
На ватных ногах Степашкин двинулся к своей машине. Он с трудом сдерживал приступы рвоты, холодный пот покрыл все его тело, а перед глазами появились красные круги. Опершись о бампер, достал из кармана сотовый и набрал номер шефа. Когда на другом конце провода сняли трубку, сглотнул комок в горле и сообщил:
— Один из наблюдателей мертв. Тот, который заметил Блинова… Ему перерезали горло, а сам объект скрылся в неизвестном направлении.
Мономах отозвался не сразу. Вероятно, переваривал услышанное.
— Где ты находишься? — наконец спросил он.
— Рядом с домом жены объекта.
— Я сейчас подъеду. Без меня не предпринимай никаких решительных мер. Ясно?
— Ясно.
— И никакой милиции.
— Хорошо.
— Буду через полчаса, — на всякий случай предупредил Мономах.
— Его попросту зарезали, как скотину! — не сдержался Степашкин. — Гошку Климова, которому недавно исполнилось двадцать два! — немного помолчав и, убедившись, что шеф не положил трубку, добавил: — Я задушу его убийцу голыми руками!