— Ну что у нас тут? О, всё как у людей, ванная и душ, крутяк.
Как оказалось чуть позже, в доме была и горячая вода и вкусно пахнущее мыло и даже станок для бриться Т образной формы.
«Почти такой же как был у моего деда в Питере, и раз он мог им бриться то и я смогу».
…
Через час Карл с парой порезов на лице зашёл в комнату для гостей.
— Ты чего так долго! Я уже начала думать что тебя там волки съели!
— Не ругайся, как твои раны?
— Нормально, спасибо что спросил, — Риша схватила она невесть от куда доставшее полотенце и пошла в душ.
Карл сначала хотел дождаться Ришу и задать ей некоторые вопросы, но когда лёг на кровать не смог удержаться на границе бодрости и уснул. Битва с использованием медальона что была всего стуки назад, ещё давала о себе знать.
Во сне Карлу показалось что его кто-то обнял, а на утро он проснулся один, в пустой кровати, в пустом доме.
Пятнадцатью часами ранее.
Одинокий однорукий всадник приближался к северному храму, на его лошади было закреплено два огромных окровавленных мешка и один мешок поменьше. Лошадь под весом возложенной на неё ноши, уже едва сама перебирала копытами, заставляя всадника нервничать, о том что остаток пути ему придётся тащить тяжёлую ношу уже на себе.
Огромный двуручный меч, который этот лысый великан постоянно поправлял, так и норовил соскользнуть со спины и упасть в грязь под ногами, как он это делал уже несколько раз, заставляя рыцаря останавливать лошадь и с большим трудом слезая с неё подбирать оружие ордена.
Проехав под молчаливое сопровождение взглядов людей, из поселения раскинувшегося за пределами стен северного храма, всадник остановился около больших ворот. Врата в этот момент ещё не успели закрыться, так как пропускали небольшой караван из двух повозок, в одной из которых явно было видно много раненых. Возможно это те, кто устроил резню на дороге, что видел всадник ранее, и был им премного благодарен, что ему самому не пришлось обороняться от местных бандитов.
— Сэр! Уважаемый святой рыцарь Ван из Брема, я командующий стражей Венедикт Честный, рад вас приветствовать в северном храме, — замер в почтенном поклоне усатый гвардеец.
— Венедикт, — хриплым голосом отозвался здоровяк, о чьей славе и заслугах знали многие, — веди меня к совету, это срочно.
Гвардеец остолбенел от подобной просьбы, но спорить не осмелился, взял поводья и повёл лошадь в направлении стойла.
— Я сказал к совету, веди лошадь прямо к совету, — зашёлся в грубом кашле Ван.
— Но как же? Не подобает уважаемый.
— Делай что говорят, — посмотрел Ван тяжелым, блеклым взглядом на Венедикта.