Каждый из нас сейчас превратился в одиночку и испуганную крысу, которая готова утопить любого, только бы спастись самой.
Можно сколько угодно считать человека коллективным созданием, что инстинктивно тянется к обществу и не может жить вне его, но в данный момент не было общества, были только «Я», и ни одно «Я» не хотело добровольно отдавать свою жизнь. Были лишь животные, которые хотели выжить.
- Ну что ж, раз добровольцев нет, то выберу сам, - смеется старик. – Тащи первого попавшегося.
Неожиданно с моей правой руки срываются детские пальчики!
- Не-е-е-е-е-е-ет! – закричал Лью, когда надзиратель схватил его и потащил к столу. – Нет! Помогите! Нет! НЕТ! НЕТ!
В этот момент никто ничего не сказал.
Мы завороженно смотрели на все это. Смотрели, как уроды тащат маленького мальчика на смерть, а мы лишь смотрим. Мы будем так же молча смотреть, как его препарируют, будем слушать его крики и плачь, а сами будем просто стоять и не отводить взгляда.
Я дернулся, но тут мой внутренний голос закричал:
«Нет! Не смей! Не смей! Пусть лучше он, а не я! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Пусть другие умрут, пусть все умрут, но я хочу жить! Пожалуйста! Я не хочу умирать!»
Этот голос внутри меня оказался таким сильным, что я даже пошевелиться не мог.
- Помогите! Спасите! Мама! Папа! Я хочу домой! А-а-а-а-а! – кричал Лью.
Я могу лишь скрежетать зубами.
«Беспомощный…»
Вновь это омерзительное чувство пронизывает меня. Вновь оно поглощает и давит во мне все.
Беспомощный…
- Помоги, Макс! – крикнул Лью.
- НЕТ! – резко сказал я, сделав шаг вперед.
Все тут же замерло, и все повернулись ко мне.
- Я пойду! – твердо сказал я.
Умом я понимал, что это было ужасно глупо и что я поддался эмоциональному порыву, но я просто ничего не мог с собой поделать. Я почувствовал, что если бы позволил этому свершиться, если бы позволил Лью умереть сейчас, то… что-то внутри меня самого бы умерло. Это чувство было бы сильнее, чем «беспомощность». Тогда я просто не мог ничего сделать, но сейчас я могу, но так боюсь…
- Я пойду…
На некоторое время здесь установилась тишина.
- Идет, - прозвучал голос Клуция. – Такими, как ты, так легко манипулировать.
Лью отпустили, и он побежал к нам и кинулся ко мне.
Он плакал, ревел и дрожал, а я уже ничего не мог поделать.
- Все хорошо, - только и сказал я.
Отцепил ребенка от себя и передал его Саше, а сам… пошел вперед.
Я понимал, что все это была банальная манипуляция и попытка повеселиться для одного морального урода, что любит психологически ломать и калечить окружающих. Понимаю, что все это лишь провокация, но…