– Ну, извини! – Он развёл руками. – Какой есть.
Стелла как во сне вышла из прокурорского дома, села в машину и громко с чувством заревела.
Все выходные Стелла злилась на прокурора. Она ни капельки ему не сочувствовала. Ну, как ему сочувствовать, если она его сто раз предупреждала, не садиться за руль в нетрезвом состоянии. Доигрался. Стелла представляла жену и детей покойного. Буквально видела костлявую руку голода, лежащую у них на плечах. И плакала от жалости. Только б догадались побольше денег с этого любителя хорошей жизни стрясти. И девки ещё эти. Вот что означают их охоты с рыбалками. Сначала зальют глаза, постреляют уток, ну, или рыбы наловят, а потом по баням с девицами вокруг шестов скакать. Вот зачем он ей про девок этих вообще признался? Ей-то что теперь со всем этим делать? Уж, лучше б врал как из телевизора. Мол, я не я, меня нигде никогда не было, и нет. Только она практически смирилась с его профессией, а тут, здрасьте вам, мало того что прокурор, так ещё бабник и убийца. Удивительно, но зло тоже бывает обаятельным. Ей всегда казалось, что плохие люди и внешне выглядят плохо, они обязательно представлялись ей малорослыми, тщедушными, с близко-посаженными глазами и носами уточкой. Ну, навроде Гитлера. А тут большой такой мужчина, красивый, широкий, надёжный, ну как такой может быть плохим? А вот получите и распишитесь. И ведь не раскаивается ни капельки, даже не думает! Переживает за карьеру свою поганую и жизнь красивую.
Но даже больше, чем на него, Стелла злилась на себя. Ведь чувствовала же с самого начала, что нельзя с ним связываться. Но нет, тоже повелась на подарки, обещания и красивую жизнь. Будь проклята, эта чёртова ипотека! Именно его слова об оплате её долгов окончательно затмили ей разум. Хорошо, хоть влюбиться не успела.
Разумеется, чудесная сентябрьская погода, неспешно меняющаяся с замечательного тёплого лета в сторону чудесного лета бабьего, тут же перестроилась и к понедельнику уже полностью соответствовала настроению Стеллы. За окном бушевала стихия, дождь требовательно стучал в окна, ветер завывал в вентиляции.
Платон категорически отказался идти в школу, пока мама не приведёт свои чувства в порядок. Действительно, он ведь уже повидался со школьными товарищами, поделился с ними впечатлениями о прошедшем лете, выслушал их рассказы, и решил, что одной учебной недели ему вполне достаточно. Зачем тащиться в непогоду за какими-то там знаниями? Стелла показала ребенку кулак, засунула его в куртку и, наплевав на причитания няни Оксаны, отвезла в школу. Не хочет идти под дождём к девяти, пусть едет с комфортом к восьми и ждёт в школе первого урока. Ведь строгой маме с её разбитым сердцем на работу нужно к половине девятого.