Нельзя было не заметить поразительное сходство перечислявшихся Рашером политических, военных, экономических и идеологических "страхов" консервативно настроенных американцев с проблемами, вызывавшими обеспокоенность и тревогу у рейгановских "невоспетых героев", как нельзя было не заметить и другие совпадения в основных положениях идеологов американского консерватизма и заявлениях Рейгана, не поддающихся объяснению иначе как сильным влиянием Раше-ра и его единомышленников на рейгановскую политическую философию. Трудно сказать, как далеко пошел бы Рейган в развитии мысли о создании новой политической партии, если бы не "Друзья Рональда Рейгана", недвусмысленно предупредившие его: "Ты республиканец, и им ты и останешься!" Результатом этого строгого внушения явилось заявление Рейгана: "Я не создаю третью партию. Я не верю в то, что республиканская партия мертва. Я верю в то, что республиканская партия отражает суть того, о чем думает народ нашей страны, и эту мысль следует донести до народа. Я намерен попытаться это сделать". А спустя еще несколько месяцев Рейган риторически воскликнул: "Действительно ли нам нужна третья партия, или же мы нуждаемся в новой и возрожденной второй партии, поднимающей знамя не блеклых пастельных тонов, а ярких красок, которые дадут ясно понять нашу позицию по всем проблемам, беспокоящим народ?">6
Уж чего не было на развернутом Рейганом знамени, так это "блеклых пастельных тонов", особенно когда речь заходила о проблемах, сознательно выдвинутых им на первый план при обсуждении внешнеполитических решений администрации Форда, — будущего процесса разрядки и советско-американских отношений и начавшихся переговоров о будущем статусе Панамского канала. Именно эти проблемы в первую очередь стояли тогда в центре внимания американской общественности и занимали умы многих представителей политических и деловых кругов страны, не говоря уже о представителях прессы. Одной из наиболее удачных попыток Рейгана сконденсировать основные положения занятой им позиции по отношению к разрядке и к Советскому Союзу следует, по всей видимости, считать его интервью журналу "Тайм" в ноябре 1975 г., в ходе которого он заявил, что "разрядка явилась улицей с односторонним движением, которой воспользовались Советы для продолжения своего движения к марксистской цели создания всемирного социалистического государства". Обрушившись на внешнеполитический курс администрации Форда — Киссинджера, уступившей-де советскому давлению, он заявил: "Советский Союз больше уважал бы нас, если бы знал, что обмануть нас не удалось. Мы должны решительно заявить, что не намерены никому уступать первого места"