Искания (Кирсанов) - страница 21

На первую страницу
– Мерцает – утроба – кишечником – трубок,
– шарниры – колесики – ролики – стук.
– Напра – во, ать – два – повернулись – угрюмо
– светло-зеркальные – сорок – штук.
   – Дайте-ка
     общий выдох и вдох! –
   кинул механику
      роботов бог,
   и разом
     сорок резиновых легких
   охнули в хоботы: «Хайль! Гох!»
А леди мечтает:
   «Захочу – научу,
и Робот, грубый,
   жестокий такой,
повалит меня
   дивану в парчу
душить
   ревнующей рукой.
И после,
   блестя синевой под утро,
сентиментальный Робот
оперным тембром
   гудит в репродуктор:
„Твой
   до гроба…“»
А Шнайдер,
   рукой оттопырив ухо:
«Вот этот вздохнул
   немножечко глухо!» –
сказал и обмер,
   дорожка по коже,
как будто паук
   пробежал рукавом, –
грустно стоит
   на других непохожий
Робот
   номер сороковой.
Пульсирует веною,
   странный что-то,
что-то неверное
   в низких частотах.
Сгорбился Робот,
   вымолвить силится,
не может ожить,
   и стрелка на «стоп»,
и около рта
   морщинка извилистая
(может – небрежность,
   а может – скорбь…).
Светится в прорезях
   лампа сквозная,
и чудится Шнайдеру –
   он по-людски
смотрит презрительно:
   «Я тебя знаю…» –
и тихо пульсируют
   сталью виски.
   Завитковый
     соленоид
   зеленеет
     локоном,
   и лицо его
     стальное
   худобою
     вогнуто.
   По резине
     глянцевой
   у немого
     рта
   тонко
     жилка тянется,
   будто
     доброта.
И Шнайдеру страшно:
   – Выгнать!
   Испорчен! –
Отходит под стражей
к Роботам
   прочим…
Повернули тумблер
   в латах,
между глаз –
вынули
   аккумулятор,
свет погас.
Ни тепла,
   ни рокота,
ничего
   особенного:
вон выносят Робота
забракованного.
Уже –
   ни стихов,
       ни пенья,
         ни гуда,–
и, отражая мерцание звезд,
цельностальное
       зеркальное чудо
«Бюссинг» повез.
5
Зал гремит от топота:
  что ни шаг –
        залп!
Тридцать девять Роботов
  покидают
       зал.
Сплавом стали с ко́бальтом
  клещи
     свисли.
Тридцать девять Роботов
  на работу
     вышли.
Чтоб парламент пеплом вытлел,
  рейхстаг
     сжечь.
В Спорт-Паласе черный Гитлер
  держит
     речь.
Блещут фонодугами
  никельного
     сверка,
зашагали слугами
  Гуго –
     Гугенберга.
Пролетает морем синим
  пылью
     пар,
облит синим керосином
  Фили –
     ппар[6].
Черной свастикой железо
  на
    щеке,
страшной цепью танки лезут
  на
    Же-Хе.
Отливает маслом потным
  морды
      сталь –
глядя дулом пулеметным,
  Робот
     встал.
6
Среди старья –
  развинчен
     и разверчен,
развороченный,
  как труп,
     кошмар, –
забракованный
  за нечто
     человечье,
Робот,
  брошенный,
     лежит плашмя.
Робот мертв.
  Ржавеют валики.
Ненужный Робот
  в грязном стоке
под грудой жести
  спит на свалке.
Следующая страница