Сами нигей-джури были угрожающи - быстрые, подвижные и абсолютно бесстрашные до первого повреждения. Их длинная пасть-клюв могла метнуться вперед с потрясающей скоростью для укуса, а загнутые назад крючкообразные зубы самой природой были предназначены для удерживания добычи. Очень опасные создания...были бы, не составляй вес одной особи килограмм тридцать-сорок. Что в пересчете на средние характеристики бойцов "Блудницы" было даже не смешно.
Бардак царил минуты две. Часть нападающих, получившие несмертельные повреждения неистово паниковала, маша крыльями, гадя и вереща как потерпевшие. Их невредимые собратья отважно лезли на верхнюю палубу и метко орудовали своими клювами, в надежде кого нибудь укусить. Судя по доносящимся до меня злым воплям боли, надежды птеранодонов очень часто оправдывались.
Сам я держал оборону на корме, в том же самом месте, где один раз удачно стал жертвой покушения от нанятых игроков. Спину мне и полусферу кормы прикрывала японка, метко кидая замораживающие мячики боевой магии в наползающие снизу сероватые морды. Мне приходилось куда хуже - нельзя было воспользоваться ни копьем, ни посохом из опаски задеть кого нибудь еще из разумных, поэтому приходилось либо перехватывать агрессора в момент удара головой двумя руками за раскрытую пасть, либо раздирать тварь на части после того, как та в меня вонзала свои зубы. Последнее получалось плохо, так как дотянуться до чего нибудь уязвимого через голову "птички" было очень проблематично. А еще эти твари облепили оболочку с газом у "Блудницы", сползали вниз и пытались планировать на людей, эльфов и медведей, что возносило творящуюся сумятицу на совершенно иной уровень.
Очень. Болезненную. Сумятицу.
Мне на голову шлепнулось легкое тело, забили крылья, зацарапали по лысине задние лапы еще одного "десантника". Весьма везучего, так как тот явно умудрился за что то куснуть Ай, вызвав уже ее вопль. Я подавил рычание, удерживая в каждой руке по закрытому клюву еще живых динозавров и размалывая пяткой что то живое. Нас буквально заваливали живым, но почти беспомощным мясом.
- Соромон, защити! - вопль волшебницы прервал мои попытки превратить одного из птеранодонов в подобие мягкой дубинки.
Прикрыть собой скорчившуюся фигурку, что то чертящую кровью на палубе, было нелегко. У тварей включился какой то непонятный инстинкт и они буквально набросились на Митсуруги, пытаясь ее укусить. И их было много, слишком много - корма судна осталась беззащитной. Я применил последнее, от чего до этого берегся - стал ладонями хватать атакующих недоптиц за одну из частей раскрытого для укуса клюва и с импульсом Ки ломать резким движением. Две-три твари, издающие панические вопли с искалеченной пастью и мои ладони представляют из себя сплошную рану. Как и много чего еще - в открытую спину, плечи и то, что пониже радостно вцепились многие.