От первой рюмки его чуть не стошнило, зато вторая зашла как по маслу. Болдигов смачно отрыгнул и одним махом опустошил банку сайры. Голова немного прошла, но руки все еще тряслись. После третьей рюмки он наконец нашел в себе силы хорошенько обдумать произошедшее.
Раньше ему казалось, что самый страшный человек на свете — это майор Колбышев. Но с ним уже кое-как рассчитались, после суда он не беспокоил. И вот вчерашний визит…
«И откуда он взялся? — гадал Болдигов, вспоминая циничную улыбочку незнакомца. — Мент? Точно нет. Может, из ФСБ? Или все же бандит? Непохож, непохож».
Ментов, гэбистов и бандитов он представлял себе совершенно другими. Впрочем, свой отпечаток здесь накладывало чтение бульварных газет.
Стопка за стопкой бутылка постепенно опустошалась. Болдигов отчетливо понимал, что он уже пьян, но рука снова и снова тянулась к стакану.
В девять утра позвонили с Третьяковки. Болдигов совсем забыл, что сегодня рабочий день.
— Иван Ефимович, простите, что беспокою, — бормотала секретарша. — Тут вам звонил Лазарев из Академии наук, он интересовался «Троицей» Рублева, хочет ее исследовать.
Болдигов выругался матом, негромко, но вслух. Он сразу понял, откуда у Лазарева вдруг появился интерес к иконе Рублева. Тем более что Лазарев считался в их кругах самым дотошным экспертом и докой по части выявления подделок.
— А этот пострел уже везде поспел! — Болдигов снова вспомнил вчерашнего гостя.
— Простите, вы что-то сказали? — переспросила секретарша.
— Н-нет-нет, ничего…
Его голос явно выдавал в нем нетрезвого человека. Болдигов был готов держать пари, что она сразу это поняла. Секретарша даже по телефону могла унюхать запах изо рта.
Болдигов почесал затылок. Надо было выдумать какую-нибудь причину своего отсутствия на работе, а мозг наотрез отказывался сотрудничать.
— Я т-тут вчера отравился ужасно, — начал объясняться Болдигов. — И сегодня что-то мне с-совсем плохо, вот с температурой лежу под сорок.
— Ах, что вы! — огорчилась секретарша. — Какое несчастье! Надо же беречь себя, Иван Ефимович.
Ага, развела тут сюси-пуси! А про себя, конечно, подумала: знаем, мол, чем ты там отравился! Нажрался вчера как свинья, а сегодня лыка не вяжешь.
— Т-так что попрошу н-не беспокоить сегодня, — продолжал Болдигов. — Завтра, н-надеюсь, приду в себя, и тогда р-разберемся.
— Что вы, конечно-конечно, — воскликнула секретарша. — Я и директору скажу, если что.
— С-спас-сибо, д-до свидания, — выдавил он из себя и закончил разговор.
«Нет, этот тип точно не из бандитов, — вернулся к своим размышлениям Болдигов. — Иначе в его действиях вообще никакой логики нет. И не из полиции». Теперь осталось решить, говорить о нем Колбышеву или нет.