«Где она сейчас?»
«На кухне. Пришлось дать ей поговорить. Понимаешь?»
«Да. Все в порядке. Спасибо, Рудольф. Забудь про все».
«Ты где?»
«На улице. Спасибо тебе, Рудольф. Больше мне ничего не требуется. Я все нашел. Мы вместе».
Сквозь стекло я смотрел на Хелен, хотел положить трубку. «Крыша над головой у тебя есть?» – спросил Мартенс.
«Думаю, да. Не беспокойся. Забудь этот вечер, как сон».
«Если я могу сделать еще что-нибудь, – помедлив, сказал он, – сообщи. Сегодня я просто был слишком ошеломлен. Понимаешь…»
«Да, Рудольф, понимаю. И если мне что-то понадобится, сообщу».
«Если захочешь тут переночевать… мы бы могли еще поговорить…»
Я улыбнулся: «Посмотрим. Сейчас мне пора закругляться…»
«Да, конечно, – поспешно сказал он. – Извини. Удачи, Йозеф! В самом деле!»
«Спасибо, Рудольф».
Я вышел из душной будки. Порыв ветра налетел на меня, едва не сорвал шляпу. Хелен быстро подошла. «Идем домой! Ты заразил меня своей осторожностью. Не могу отделаться от ощущения, будто из темноты пялятся сотни глаз».
«Прислуга у тебя все та же?»
«Лена? Нет, она шпионила для моего брата. Он хотел знать, пишешь ли ты мне. Или я тебе».
«А нынешняя?»
«Глупая и равнодушная. Я могу отослать ее, она только обрадуется и раздумывать не станет».
«Ты ее еще не отослала?»
Она улыбнулась и вдруг очень похорошела. «Сперва я должна была убедиться, что ты вправду здесь».
«Отошли ее до моего прихода, – сказал я. – Она не должна нас видеть. Может, пойдем куда-нибудь в другое место?»
«Куда?»
Действительно, куда? Хелен вдруг рассмеялась: «Стоим тут как подростки, которые вынуждены встречаться тайком, потому что родители считают их слишком маленькими! Куда мы можем пойти? В дворцовый парк? Его в восемь закрывают. Посидеть на лавочке где-нибудь в городском сквере? В кондитерскую? Слишком уж опасно!»
Она была права. Мелочи, которых я не предусмотрел… их никогда не предугадаешь. «Да, – сказал я. – Мы как подростки. Нас словно отбросило назад, в юность».
Я посмотрел на нее. Ей было двадцать девять, но казалась она той же, какой я ее знал. Минувшие пять лет как бы исчезли, стекли, как вода с молодого тюленя. «Я и приехал сюда как подросток, – сказал я. – Все говорило против этого, но я, как подросток, не думал вперед. Не знал даже, не живешь ли ты давным-давно с кем-нибудь другим».
Она не ответила. Каштановые волосы блестели в свете фонаря. «Я пойду первой и отошлю прислугу, – сказала она. – Но мне ненавистно оставлять тебя одного на улице. Вдруг ты опять исчезнешь… как и появился. Где побудешь?»
«Там, где ты меня нашла. В какой-нибудь церкви. Могу вернуться в собор. Церкви безопасны, Хелен. Я стал большим знатоком французских, швейцарских и итальянских церквей и музеев».