Китайский доктор влюбился в Вареньку, он жал на самые важные точки лагерных начальников и добился невероятного: М-183 досрочно освободили. Варенька пошла жить к Ван Ли. Китаец сделал подарок беззубой невесте с жёлтыми волосами: в Инту доставили чугунную ванну на львиных ногах. Хитрый Ваня убедил Раскорякина, что тёплые ванны окончательно вернут ему память; полковник выписал ванну, хотя в его жизни были моменты, которые вспоминать совершенно не хотелось. Раскорякин про ванну забыл, она осталась в распоряжении китайца. Туманным августовским вечером Ваня повёл подругу на берег реки. Там в укромном месте среди кустов стояла наполненная ванна, под ней тлели угли. На табуретке — мыльный порошок «Нильская лилия» с красавицей в колеснице. Вода была очень тёплая. Порошок от старости слипся и не хотел вытряхиваться из жестянки.
Раскорякин поехал лечиться в Печорскую больницу водников — там работали хорошие врачи из ссыльных. Печорводздравотдел прикомандировал туда Гипова с Варенькой — в аптеку, Ван Ли — помощником анестезиолога: китаец снимал боль точечным массажем. Сначала врачи над ним смеялись — никто не верил, что можно избавить от боли без дикаина или хлороформа. Пожилой хирург с немецкой фамилией в раздражении выгнал Ваню из кабинета, показал ему кукиш и даже столкнул с лестницы. Грустный Ван Ли пошёл в акушерское отделение. Там рожала молодая женщина, ей было очень больно. Китаец в белом халате стал давить ей на заветные точки — на руках, на спине; боль существенно ослабла, через полчаса родилась девочка. В хирургию Ваню так и не пустили, зато в родилке он был незаменим.
— Что ты, милая, валяешься, как блевно? Сядь на колточки, сла-азу лодишь!
Варенька приехала к Броне в Красный Яг. Она была в два раза старше дочери, но выглядела как её ровесница: главняня была больна. Сутулая, с плотно сжатыми губами, горящими глазами и трясущейся головой, она металась по группам и тряпкой, смоченной в дезинфекционном растворе, пыталась прогнать курносую бабу, которая шастала по бараку, садилась тощим задом на детские головки и замирала в свете белой ночи; на сквозняке вместе с осиротевшими Гришиными куклами качался её силуэт. Дети умирали один за другим от кишечной инфекции, гробокопатели Панов и Головкин, матерясь, рыли ямы на несколько человек, Архипыч не вставал с лежанки, Петя, впрягшись в телегу, с утра до вечера возил воду, дрова, мешки с грязными пелёнками и одеждой. Он боялся, что Броня умрёт. У няни был плеврит, она кашляла, температура не опускалась. Лагерный врач несколько раз ржавой иглой откачивал у неё воду из лёгких.