Стасян подошёл к калитке, потрогал заледенелый увесистый замок и улыбнулся. Никогда он этого не понимал. Зачем ставить высокую железную прочную калитку, если всю остальную территорию ограждает хиленький деревянный штакетник высотой до подбородка?
Мужчина обогнул участок, зашёл с тыльной стороны и закинул через забор свою поклажу — большую клетчатую сумку и детский потёртый рюкзак с Барби. Из недр своей старой длинной дублёнки, местами крепко поеденной молью, бомж достал пластиковую литровую бутылку. Тара была полна наполовину, а значит до завтра Стасян был снабжен горючим. Онемевшими пальцами он открутил крышку, сделал затяжной глоток, пару капель при этом упало на покрывшуюся ледышками бороду. По желудку растеклось блаженное тепло. Мужчина умостил баклагу на законное место, посильнее натянул на голову шапку-ушанку с рваной дыркой на затылке, оглянулся по сторонам — на горизонте было чисто — и принялся за забор.
Стасян хоть и был алкашом и бомжом, но человеком оставался культурным. Поэтому, когда доктор биологических наук в отставке и ночевал где-то на чужой территории, то старался не причинять ущерба имуществу.
Мужчина достал из бокового кармана кухонный ножик с зазубринами, обломанный на середине, и стал не спеша пилить поперечную балку, которая соединяла штакетины.
Пару минут работы, за которые даже пальцы успели слегка оттаять, и с верхней и нижней балкой было покончено. Стасян приподнял пролет забора, который подпилил, отставил его в сторону, неуклюже пролез внутрь и поставил забор назад. Утром, уходя, он склеит балки скотчем, либо забьет гвоздями. Хотя скотча, гвоздей, а тем более молотка у него не было.
Подняв сумку и рюкзак, мужчина подошел к дому. Самое ближнее к нему окно было деревянным, а подоконник, если встать на выступавший фундамент, едва доставал до пупка. В дело вновь пошел обломанный ножик. Десять минут манипуляций с гвоздями, которые держали стекло в раме, и с самой рамой, и вот уже Стасян аккуратно кладет целое стекло на снег. Со вторым стеклом пришлось повозиться чуть дольше, и даже немного расковырять раму. Но усилия были вознаграждены, и вскоре замерзший, но довольный мужчина оказался внутри. Он решил не ставить сейчас стекло на место, отложив это дело на утро, плотно закрыл дверь в комнату, с которой началось его знакомство с домом, и пошел на кухню.
— Джек-пот, — прошептал себе в бороду довольный Стасян.
На кухне, на белом старом столе, стояла маленькая газовая плитка, а рядом на полу — газовый баллон.
Через пол часа довольный и более-менее отогревшийся Станислав Валерьевич сидел в тёмной кухне и пил горячую воду из чашки, предварительно вскипяченную в старом чайнике в красные розочки. Свет он решил не включать — нечего соседям глаза мозолить.