Население Латвии проявило огромный интерес к советской военной миссии. Да это и понятно, ибо оно прекрасно понимало, что только Советский Союз может оградить страну от гитлеровской оккупации. В то время в Латвии большой размах приняло народное движение против буржуазного строя. Никакая антисоветская клевета не способна была затмить правду о нашей стране, которая все больше и больше вызывала симпатии у трудящихся масс.
В день нашего приезда военный министр Балодис устроил прием в честь советской военной миссии. В офицерский клуб прибыли министры, высшие государственные и военные чины. Как и положено на дипломатических приемах, поднимались тосты, произносились речи. Но за этой внешне торжественной обстановкой, за велеречивостью псевдогостеприимных хозяев скрывалась их ненависть к Советскому Союзу. Сидя в большом и нарядном зале, слушая елейные речи министров, я думал о том, что, в сущности, мы находимся в окружении врагов. Многие из них яростно воевали против советского строя и сейчас готовы задушить его. Но теперь настали иные времена, игнорировать мощь Советского Союза и его армии уже не в их силах.
На следующий день в помещении советского посольства наша миссия устроила ответный прием. И снова мы встретились с теми, кого видели в офицерском клубе. Помню, Балодис, превосходно говоривший по-русски, все время хвастался, что он, как никто другой, знает Россию, ибо, будучи в царской армии, вместе с солдатами изъездил ее в теплушке вдоль и поперек. А потом подвыпивший министр до того обнаглел, что начал хвастливо называть «своими» даже латышских стрелков, которые вместе с нашим народом защищали Октябрьскую революцию, вспоминал, как они охраняли Ленина, чуть ли не личным другом своим называл замечательного сына латышского народа, видного деятеля Советского государства Вацетиса.
— Да, все, что вы говорите, господин министр, интересно. Но скажите, пожалуйста, какое вы имеете ко всему этому отношение? — спрашиваю Балодиса.
Он краснеет, покашливает, молчит.
— Ведь об истинных друзьях Советского Союза среди латышей, — обращается к Балодису Иван Семенович Исаков, — мы прекрасно осведомлены, разрешите заметить, даже больше, чем вы. В них мы верим.
— Ав нас? — спрашивает военный министр.
— И вас мы знаем. Думаю, что не вы трезво учитываете истинные чаяния латышского народа, что не вы наш единомышленник, — говорю я.
В минуты откровенного разговора порой приходилось отходить от требований дипломатического этикета. Но что поделаешь, ведь мы отлично понимали, что беседуем с идейным и закоренелым врагом, не скрывавшим своего злобного отношения к Советскому Союзу. Поэтому вынуждены были дать наглецу достойный отпор.