Как-то они ныряли вместе, и там, под водой, Авдей нечаянно натолкнулся рукою на Фенину грудь, испуганно отпрянул, вынырнул и поплыл к берегу. Потом подплыла и она, какое-то время сидели молча и не глядели друг на друга. Потом вновь поплыли за ракушками, но только Авдей нырял уже далеко в стороне.
Осенью тетка Авдотья увезла Авдея Белого в большой город — к старшей сестре. Он уехал, не простившись с Феней. Он просто не знал, что с кем-то еще надо прощаться. Уехал, и все. Никто даже и не заметил в Завидове, что нету больше Авдея Белого. Многие на ту пору покидали свое родное гнездовье.
Вскоре после его отъезда Феня неожиданно спросила у матери:
— Мам, Авдей нам родной?
— А как же. Ты ему двоюродная племянница будешь.
— Значит, он мой дядя?
— Ну да.
— Это как же, мам? Он толечко на один год старше меня и — дядя?
— Бывает и так, Фенюшка. А почему ты спрашиваешь меня об этом?
— Так…
Годы бежали. Начал забываться и тот страшный тридцать третий. В тридцать пятом Феня стала комсомолкой… Ну а теперь вот подвернулся он, ее суженый, родом из заволжских степей; едва вернулся из армии — область направила сюда. Это произошло, когда Аграфена Ивановна все чаще и чаще стращала свою дочь:
— Досидишься ты, глупая, проморгаешь всех женихов, останешься в старых девках, кому тогда нужна! — И, будто что-то чувствовала, сердито добавляла: — А про того сукиного сына позабудь!
— Про кого ты, мам?
— А то не знаешь? Приедет — на порог не пущу! Возле нее такие парни увиваются, а она…
— Какие еще парни? Где ты их видела?
— А Филипп Иваныч? Аль не пара? Глянь, какой представительный. И образованный, чай, не нам чета!
— Ну коли не нам чета, то и не нужен он!
— Это еще что? Да где ты найдешь еще такого жениха?
Как-то вечером Филипп Иванович увязался за Феней на комсомольское собрание. А потом стал искать всякую минуту, чтобы чаще быть с нею рядом. Кончилось все свадьбой.
«Свадьба… муж?!»
Феня передернула плечами, как давеча ее брат Гриша. Она понимала, что задерживаться ей тут, у Ерика, не следовало бы, в любой час может проснуться Филипп Иванович — что подумает о ней? Ведь что случилось, того, видимо, было не миновать — судьба. А коли так, рассуждала она, буду любить его, буду холить, прибирать его, моего родного, моего суженого, моего единственного, пускай завидуют ему все ребята, пускай и Авдей, когда приедет погостить, посмотрит, какая я жена!
Мысль эта подбодрила Феню. Она торопливо поднялась, накрыла Серегиным пиджаком спящих ребят и бегом направилась к дому, думая про себя: «Только бы не проснулся Филипп Иваныч. Только бы не проснулся, тогда все будет хорошо. Все, все будет хорошо!»