Он продолжал бежать в морозную ночь.
Чтобы скрыть шары воды и Огня, он был вынужден сделать нечто невыразимое. Никто — даже проводник, которого Лисил нанял для него в то время, — не мог знать, где находится последнее пристанище Шаров. Если бы только это было их последнее место.
Когда-то он существовал как часть вечного духа. Когда он родился во плоти, его родичи стерли многие воспоминания о его существовании среди них. Их было так много, что только потом он заподозрил, что они с ним сделали. Оказавшись наконец лицом к лицу с ними, он попытался понять, каких фрагментов ему не хватает.
Среди них было понятие о первом грехе-их грехе … свой грех.
Они были так напуганы этим, что даже не хотели, чтобы он об этом вспомнил.
Создав само существование, место для "бытия", отличное от их вневременного и безмолвного существования, они узнали, что могут "быть" всем, что они воспринимают в этом новом существовании. Он только догадывался, что это значит. Его подозрения, должно быть, основывались на чем-то скрытом глубоко внутри с тех пор, как он был частью их, что они не могли извлечь.
Малец повел своего первого проводника по имени Навят и его собачью упряжку далеко за то место, которое он выбрал по пути. Затем он остановился, словно на ночь. Этот проводник был прост, добр и даже странно очарован собакой — волком — как никто другой.
Так легко было злоупотребить доверием простого Навята.
Малец вторгся и взял под контроль плоть этого человека, временно отказавшись от своей собственной. Ему нужны были руки, чтобы рыть мерзлую землю и тайно хоронить шары. И когда он вернулся в лагерь … вернулся в свое собственное тело …
Навят лежал в палатке, тупо уставившись в пустоту. Он едва дышал.
Как ни старался Малец, он не мог найти ни одного воспоминания в голове проводника. Он лежал рядом с Навьятом, снова и снова пытаясь найти что-то от человека в этой оболочке плоти. Магьер и Лисил ждали его на берегу, и он был вынужден уйти.
Он совершил грех, первый грех Духа: господство — полное и абсолютное-в уме, теле и своем собственном вечном духе.
Малец остановился и остановился на той же поляне, где украл тело Навята. Место было голым, заполненным только толченым снегом. Он даже не мог разглядеть затонувших линий там, где сани могли проехать больше года назад. Малец метался, разрывая когтями кору в поисках каких-либо признаков того предыдущего лагеря, из которого он бежал.
Он ничего не мог найти.
Он порвал со своей родней, духов, узнав, как много было вырвано у него при рождении во плоти. Кусочек за кусочком он складывал воедино то, что они хотели, чтобы он был простым, управляемым и жизнеспособным инструментом. Согласился ли он на это, прежде чем расстаться с ними?