И это произошло. Бедный хозяин конюшни начал краснеть лицом во время торга.
Малец вздохнул почти одновременно с чейном.
— Подожди здесь, — прошептал Чейн, бросая поводок мула рядом с Мальцом. "Я вернусь на главную улицу и найду припасы, пока все торговцы не ушли."
Он ушел прежде, чем Малец успел согласиться. И к тому времени, когда Красная Руда закончил, бедный хозяин конюшни выглядел измученным. Вот что чувствовал Малец, просто сидя здесь и прижимая поводок мула своим задом.
Чейн вернулся с охапкой товаров, так как Красной Руде уступили в обмене и мула, и денег на повозку и двух Гнедых кобыл, а также полную упряжь и несколько складок холста на кровати. И все же, когда гном достал мешочек со странными серебряными монетами, в центре каждой из них было проделано отверстие.
Хозяин конюшни упирался при виде их, пока не укусил каждого — несколько из них дважды — чтобы проверить их металл.
"И все же это была немалая сумма, — заметил Чейн, когда они погрузили в фургон припасы, сундуки и все свои пожитки.
Красная Руда только хмыкнул и пожал плечами, поднимая еще один сундук на кровать фургона.
"Ты же знаешь, мой народ больше ценит железо, — сказал он. — Или даже медь, олово и сталь. И я не хотел, чтобы беднягу хватил удар на месте."
— Мы уезжаем сегодня вечером? — Спросил Чейн, остановившись и глядя на Мальца сверху вниз.
Как ни любопытен был город, Малец беспокоился, что могло случиться с Странницей и Ошей — и его дочерью Тенью-за все это время. А после этого предстояло преодолеть еще большее расстояние за лесами Лхоинна.
Малец фыркнул один раз в знак согласия. Чем скорее, тем лучше.
Оша снова направился к казармам Ше'ифов на окраине Великого города Лхоин'на, хотя и не хотел этого делать. Его дни здесь были похожи на Туманный сон, застигнутый между сном и кошмаром. И он не мог проснуться до тех пор, пока Леаналхам — Странница — не разрешит ему, где бы она ни была. Он так редко видел ее сейчас.
Они вдвоем с Тенью доехали с караваном до развилки внутренней дороги, где им было приказано свернуть на север. Оставив караван, они отправились пешком. Там, где тропинка наконец-то вышла из леса, они остановились перед открытой травянистой равниной.
Коричневые стебли со следами желто-зеленого мягко шевелились на ветру. На мгновение Оша забыл о своей горечи при виде леса за равниной.
Деревья были так огромны, может быть, даже больше, чем на родине, которую он потерял. Каким бы желанным ни было это зрелище поначалу, оно оставило его таким печальным. Это был не его дом, не дом его народа. Странница наконец потащила его вперед, Тень отстала, и они сделали несколько шагов по дороге через равнину.