Всё это открыл Андрей своему другу, с кем с детства делил кусок хлеба напополам, и стоял спина к спине в многочисленных драках и сражениях, пока были они связаны общей службой, и кому верил он как самому себе. В подтверждении же слов своих, показал он диво дивное: часы наручные, компас, бинокль и многие другие, невиданные в этом мире вещи.
Замерев как истукан, всё это слушал поражённый до глубины души Путята. И не верилось ему, и не верить он не мог! Самому же другу верил он безоговорочно и те дивные вещи, что были представленные им, только подтверждали всё ранее сказанное.
Поэтому, уже далеко за полночь. Пресытившись всей этой лавиной информации, подвёл в конце беседы он итог.
–Чудо всё это, что приключилось Андрюха с тобой! Ну да видно избран ты самим провидением был, вот для этой самой встречи.
–Нам же остаётся быть готовым ко всем событиям, поведанным тебе. И как можно лучше суметь воспользоваться оставшемся у нас временем. Дабы отчий дом и народ православный как можно больше от тех бед уберечь! Я же тебе в том, твоим самый верным помощником буду!
Всё, про что ты написал мне в письме, на трёх санях я доставил. Твой список о необходимом принимаю и сделаю всё что смогу, чтобы доставить из него всё тебе в целостности. Средств, конечно, потребуется на то гораздо больше, чем те 100 гривен, что выделила купеческая тысяча. Ну да думаю, мы ,что нибудь придумаем.
–Придумаем,– кивнул Андрей. С лихвой окупятся все вложения, не сомневайся даже, и прошу я, те 20 гривен, что моего капитала брал ты на развитие и в рост, пусти ты их на дело лучше.
– Моих денег в торговле быть не должно не векши, о том я говорю твёрдо!
–Ещё передам я тебе три грамоты копии. Владыке, Тысяцкому и Посаднику- где прописано, что отказываюсь я наперёд, от любой власти выборной в Новогорде, и в том крест свой целую, и Андрей действительно поцеловал, достав его с груди.
Это уберёт от меня завистников и «опасников», что бояться за места свои будут. Три грамоты же, у разных властителей, тем гарантом моей правды будут. И Андрей передал три пергамента в скрутках Путяте.
Тот с изумлением смотрел на своего друга.
– Изменился ты сильно Андрей, и разумом стал острее и гибче, в мудрости прибавив.
–Понял я тебя, всё ты правильно сделал. Исполню я волю твою.
На пути обратном с Суздаля, с которого надеюсь обернуться через шесть, семь седьмиц, снова к тебе сюда заверну. Да думаю, что и не один буду. Парочку старых наших друзей, глядишь и привезу в помощь, тех, что в Торжке или ещё какой дыре сидят в берлогах, да с тоски и серости в мутный пузырь на оконцах глядят.