Андрей подозвал к себе Волчка и, строго подтянув его к себе, приказал: «Волчок, домой, домой, я сказал! Иди к Митяю! –и уже повязав к его ошейнику пучок волос с гривы добычи, направил в сторону дома.
Волчку явно не хотелось уходить. Ведь тутбыло так интересно, и заманчиво пахло кровью добычи. Но приказ хозяина был строгий и недвусмысленный и он, прижав уши и бросив укоризненный взгляд на Андрея, потрусил в сторону дома.
Где-то через час, когда большая часть туши уже была освежевана, прибыла и транспортная команда с санками и с Волчком на перевязи. Все споро взялись за дело, и примерно ещё через пару часов на утоптанной полянке о произошедшем напоминало только большое кровавое пятно. Неярко светили угли догоревшего костра. Да вдаль уходила цепочка следов пяти взрослых и одного маленького мужчины с собакой. В логу же снова остались хозяевами звери и на поляну первой выскочила рыжая плутовка.
Пир.
К вечеру, прибрав всю дичину да развесив её в сенях, хозяева принялись готовить свежатину.
В печи жарилась в гусятницах лосиная печень и мясо. В латке–глиняной продолговатой сковороде с крышкой, парился в собственном соку язык. В большом медном десятском котле бурлил бульон на рёбрах, и томились в горшках овощи.
Уже в какой раз Ослопя с близнецами сглатывал густую тягучую слюну. Совсем ведь мочи нет уже тюкать топором. Эвон как животы сводит от таких-то вот запахов. Просто пытка какая-то! Но старшина был неумолим: солнце ещё не село. «И так день короткий, что клюв воробьиный, за работу, лодыри!» И опять приходилось тесать топором, да ошкуривать брёвна и доски скобелем.
Наконец, на крыльцо вышел Сотник.
Постоял, оглядел стройку спокойным и слегка прищуренным взглядом. Подмигнул лукаво Ослопе, взиравшего на него с детской непосредственностью и мольбой с самого своего верхнего венца сруба. Прокашлялся степенно. Поклонился слегка в сторону артельного. И важно так пророкотал:
–Мужи мастеровые, честные да умелые, прошу вас в избу пройти, да отведать от души и с тщанием сготовленную хлебосольными хозяевами убоину лесную! А буде на то разрешение и благословение уважаемого старшины вашего, великого да знатного мастера по плотницкому и столярному делу Луки Мефодьевича Тесло, то и отпить медов хмельных, да пива свежее сваренного!»
Над стройкой нависло молчание, затем раздался смешок с кхеканьем Луки: «Вот умеешь ты сказать, Андрей Иванович, красиво. Так сказать, что и неловко самому делается и притом как бы ещё даже дальше послушать охота. Тебе бы на вече новгородском за сторону, какую, ответ держать. Вся правда бы за стороной этой после речей-то вот таких складных бы и осталась. А тебе цены бы не было в том.»