–Да как же это породниться, не ровня же мы! Куда нам, сиротам да людям чёрным от сохи, с княжьим то сотником в родственники?
–Ну ладно тебе, Кузьмич, прибедняться-то! Придёт время, познакомлю со всеми своими. Вот там и войдёшь в семью, как полагается. Ну а уж за общим-то столом и свыкнешься с этим.
А пока будем тут жить. Скоро уж и младшенький мой Митяй с обозом прибудет, вот с ним первым и познакомитесь да подружитесь чай.
Новгород Великий.
Новгород встречал путников шумом голосов, перезвоном колоколов с многочисленных церквей да толкотнёй на самом въезде.
По неглубокому ещё снегу большая часть народа с пригородов уже успела пересесть в сани, и теперь отчаянно бранясь за место, вкатывала в огромный, сутолочный город.
Артели Луки это не мешало, и они со стороны смотрели, как у сцепившихся оглоблями саней разгоралась очередная потасовка.
Орали мужики, визжали свиньи в соломе, звонко голосили бабы. Всё как обычно. Ничего не меняется в этом городе. Тут исстари старались всегда всё доказать горлом и кулаками. Новгородская вольница–она такая.
–Смотри-и! Побереги-ись! – и рядом с ними проскочил крытый возок в сопровождении десятка вооружённых верховых. Никак тысяцкий проехал, или глава городского конца?
Бояре Новгорода, да первые купцы, могли себе позволить передвигатьсяс такими удобствами. Да практически всё они могли себе позволить в Новгородской республике. Зачастую тут слово князя-то весило меньше, ввиду многочисленных запретов и ограничений. Свободу свою Новгород ценил превыше всего!
Как и было уже решено заранее, первым до своего подворья доставили самого малого, Митяя. Находилось оно на Софийской стороне, у самой западной окраины Неревского конца. Было то подворье небольшим, но крепким. Двухэтажный дом занимал почти треть участка. Были здесь ещё хозяйские постройки: сарайки, амбары и конюшня. Сам двор был крытым, и навесом закрывал всю переднюю часть двора.
Вся родня была на месте и, проводимые домовым сторожем, бывшим дружинником тяти дядькой Акимом, путники проследовали в главную комнату дома – гостевую.
Митя сразу, забыв о своей напускной мужественности и солидности, кинулся навстречу сестре.
–Аннушка! Аннушка! –и по-ребячьи быстро залопотал. –Больше двух «седьмиц» к вам шёл, такого навидались! Мы и с разбойными побиться успели, и чуть в реке ледяной не утопли, когда на пароме канат лопнул! И чего только с нами не было в пути!
Его с любовью и радостью обнимала и гладила по волосам ещё совсем молодая, но уже вошедшая в женскую стать, сестра. Больше года, как не было их матушки, и она всё пыталась хоть как-то её заменить для мальчика.