***
Проснулась я от ощущения чужого взгляда. Он, словно неприятная букашка, ползал по моему лицу. Открыв глаза, огляделась вокруг. Никого. Странно, неужели померещилось?
Первые лучи солнца уже позолотили вершины гор, клочья тумана цеплялись за ветки сосен, от земли ощутимо тянуло прохладой, и, если бы не горячее тело Руслана, привалившегося к моей спине, я наверняка схлопотала бы простуду. Еще бы! Провести ночь в лесу, на слежавшейся хвое… Таких подвигов я даже в юности не совершала!
Попробовала привстать, но Рус только пробормотал что-то во сне и прижал меня крепче.
Вот же! Когда не надо, так он поднимается ни свет, ни заря, а тут… Лежим посреди поляны, в чем мать родила, а вдруг кто надумает с утречка прогуляться и наткнется на нас?
Повернулась, собираясь разбудить партнера, но неожиданно вгляделась в его лицо и передумала. Руслан выглядел таким безмятежным во сне. Сердце предательски дрогнуло.
Машка-Машка! Что ж ты делаешь, дурочка? Ведь больно же будет!
Разозлившись на себя, дернулась из удерживающих меня объятий и потрясла партнера за плечо.
– Рус! Вставай. Нам пора убираться отсюда.
– Что?
Партнер мгновенно открыл глаза и огляделся вокруг.
– А, да, конечно.
Он легко поднялся с земли и кинул мне мои валяющиеся неподалеку майку и джинсы. Рубашку я вчера где-то потеряла.
– Одевайся, Мари. Уходим, – сухо сказал партнер.
Вот так, Машенька. А ты тут размечталась. Разнежилась. Соберись, тряпка!
Натянув одежду, кое-как разделила пальцами спутанные волосы и усмехнулась. Представляю, какая я сейчас красотка!
– Идем.
Руслан, не оглядываясь, пошел по тропинке. Я двинулась следом. Надеюсь, в этом доме не приняты ранние подъемы? Не хотелось бы поразить всех своей неземной красотой.
***
После короткого завтрака мы уехали.
Руслан был хмур и неразговорчив. Он молча вел машину, его охранники, соблюдая небольшую дистанцию, сопровождали нас на джипе. За окном мелькали повороты, эстакады, мосты. Солнце ярко освещало окрестности. День обещал быть жарким.
Понаблюдав немного за недовольным партнером, достала из сумки плеер, сунула в уши наушники и отключилась от действительности. Мне не хотелось подстраиваться под настроение Руслана. Нравится ему молчать – пусть себе молчит, мне и наедине с собой неплохо. Наш договор касается исключительно секса, а вот душевный комфорт каждый должен обеспечивать себе сам.
Первые аккорды любимого ноктюрна заставили успокоиться. Шопен. Его музыку я могу слушать бесконечно. Грусть – светлая, почти прозрачная. Нежная печаль… Радость – тихая, с легким привкусом горечи.