- Я был не прав. Число Пи лежит в основе всеобщей периодизации: от классификации природных объектов по их размерам с размерным интервалом Пи в степени двадцать, или классификации форм лунных, земных или иных рельефов с интервалом просто Пи, до периодов солнечной активности с рангами от одного до двадцати, характеризующих разные геохронологические эпохи. Временные интервалы Пи в степени такой-то и означают смену одной эпохи, или периода, другой, или другим (чередование засух, оледенений, северных сияний, землетрясений, наводнений, кометной активности, озерных отложений, смен эр, планетной деятельности).
- Достаточно. Я вашу диссертацию изучил подробно, - оборвал его директор. - Вы - прирожденный Магистр, Давид Натанович. Потому и поручаю вам эту миссию.
- Да бог с вами. Что вы опять за свои шутки?
- Вы - Магистр, - повторил директор. - Вы проникли в самое нутро мироздания, облекли числа высшим основополагающим смыслом. Смыслом творения. И этот смысл должны теперь у них отобрать. Станьте апологетом числа Е, или постоянной Планка, или числа девять, двадцать четыре, наконец. Разгрузите немного вашу злосчастную тройку. И другие священные числа. Придумайте другую, вашу последовательность. Сколько линий зла будет сразу нарушено, перепутано. Сколько тяготеющей над людьми символики, знаков и фигур будет уничтожено. Пока зло отыщет новые линии для соединения и отдаленного опосредствованного воздействия - вы будете торжествовать. Внесите путаницу, прошу вас.
- Я не понимаю, - Давид Натанович сложил пухлые, измазанные пастой руки на округлый плотный животик и тотчас ощутил требовательное бульканье. - Что я должен делать? Вы хотите, чтобы я провел цикл лекций? Или внес исправления в школьную программу? Или - дополнительные уроки?
- Мелко плаваете, - осуждающе покачал головой Тимур Андреевич.
Гладко зачесанные назад вороненые волосы его тускло блеснули в отраженном свете лампы.
- Мелко. Вы ничего не должны делать. То есть совершенно. Измените вначале эти числа для себя. И уверуйте в это. А дальше все пойдет само собой. Первая брешь в привычном числопоклонстве должна быть ваша.
- Но как?
- А как Пифагор. Возьмите числа, которые еще не были задействованы ни в чьей символике. Например, двойка. Или семнадцать.
- И что?
- Плюйте не три, а семнадцать раз, но убежденно. Каждый раз.
- Да вы просто смеетесь!
- Нисколько! Если вам не нравится пример, выберите другой. Вы же математик, вам лучше знать.
- Я могу быть свободен?
- Вы всегда свободны, Магистр. Это ваше право.
Коротко взмахнув руками, Дод повернулся и вышел из кабинета. Напоследок кинул взгляд на застывшего у окна с недокуренной сигаретой Тимура Андреевича. Тот показался ему каким-то неживым, искусственным, настолько неподвижно сидел. Даже дым от сигареты окаменел в омертвелой комнате, словно во внезапно остановленной кинопленке. Свет от зеленого абажура падал на директорский лоб, подмешивая к нему зелени, постепенно растекающейся по всему лицу, и Дод вздрогнул, хотя аналитически понимал всю несуразность пришедшего предположения. Но перерыв в акте бытия длился недолго. Тимур Андреевич пошевелился, ожил, смахивая с лица разлитую освещением зелень, словно выйдя из пут вечности, в которой одновременно пребывал. Дым заструился, потек в верх комнаты, вся картинка которой вновь прониклась, наполнилась живым движением. Доду лишь показалось, что звуки слегка отстают от вызвавших их причин, словно преодолевают какое-то дополнительное внутреннее глубинное расстояние. Тимур Андреевич поднял на него черные блестящие глаза, и Дод поспешно ретировался в коридор.