Мы были с ним знакомы. Не друзья, но у Сайлока гербуху он покупал не в первый раз. Уставшие глаза и обвисшие плечи. Ничего удивительного. Каждый второй на этой улице выглядел каторжником. Как он подобрался ко мне так близко? Других покупателей я замечал, едва они показывались из-за поворота. Материя. Другого объяснения нет. Думается, у него прокачана вторичная характеристика скрытности или что-то такое.
— Не зависай тут надолго, — мужчина взял пакет и сунул в карман джинсов. За поясом показалась рукоять пистолета.
Проводил его взглядом и подсчитал прибыль. Продал четыре пакета. Продам ещё один — получу первые заработанные кредиты. Карманы опустошались, но медленно. Самое горячее время осталось позади. Шустрик говорил, что с трёх до шести — глухо. Хорошо, если один или два пакета продашь, а можно и впустую простоять.
На бумажке в клеточку Шустрик изобразил схему. Пара тройка линий с отметками аквариума, убежища, точки у светофора и клуба. «Туда не ходи!» — сказал Шустрик. На самом краю карты — прямоугольник. Люди толпятся у клубов круглые сутки. По крайней мере в моём мире так. Во фразе «туда не ходи!» не было «ни в коем случае» или «не думай соваться», верно? Ну, а что мне оставалось? Вернуться с десятью пакетами, значит — признать своё поражение. Если я не продам тридцать штук за две ночи, всё остальное потеряет смысл…
Прошёл два квартала и вышел на оживлённую улицу. Фонари работали почти все, в витринах магазинов отражались рекламные вывески. У клуба толпились люди, изнутри доносились обрывки музыки.
На обочине стояли три машины, возле каждой крутился человек, судя по всему — охранник. Люди непрерывным потоком входили и выходили. Кто-то чтобы подышать воздухом, кто-то — покурить, кто-то возвращался на танцпол. Контингент разный. Пацаны до двадцати в ярких футболках; девчонки им под стать; женщины постарше в роскошных нарядах; их спутники — мужчины со спокойным взглядом и уверенной походкой. У последних была материя. Не у всех, но у многих.
Шустрику вопросы про материю я не задавал, боясь показаться совсем оторванным. Хватало с него и потерянной памяти. Пацаны в аквариуме ни разу не обмолвились о материи, значит либо ничего не знали, либо обходили тему стороной. К тому же материю видели не все. Или вообще — никто. Почти за неделю я не получил ни одного вопроса. Что странно. В подростковом логове на пацана с отличиями смотрят по-особому. Но ко не было никаких претензий.
Оглядевшись по сторонам, я подыскал себе место на другой стороне улицы у входа в переулок. Прижался к стене пошарпанного дома и сунул руки в карманы. Зазывать покупателей не пришлось. Уже через пять минут ко мне подошёл охранник одной из машин и взял пакет. Не отходя от кассы, высыпал содержимое на ладонь и вдохнул через трубочку. Зрачки чуть расширились. Впрочем, могло показаться. Внешне никаких признаков опьянения или дурмана я не увидел. Наоборот — он выпрямил спину и глубоко вздохнул. Топтаться у машины, пока твой босс развлекается в клубе — не самое бодрое занятие. Гербуха в считаные секунды выветрила усталость, избавила от навязчивых мыслей, скуки. Человек скинул груз обязательств, забыл про социальную пропасть между собой и боссом. Стал собой.