Питон сорвался с кресла. Рывок на семь метров, поток несущегося воздуха. Через миг я скрючился. По животу расползлась адская боль. Разошлась волнами, вызывая спазмы в ногах и руках. Я хотел перегруппироваться, перевести дух и выставить блок, но не мог пошевелиться. Замер, будто статуя. Закрыл глаза и посмотрел на материю.
Основные звенья и связи, что отвечали за физическое состояние, выцвели. Эффект схожий с принятием обезболивающего, только хуже. Сила, ловкость, выносливость, сопротивление урону и физическое состояние. Они существовали в материи, будто прозрачные ёмкости, из которых вылили цветное содержимое. Питон отключил часть меня. Отключил часть материи.
— Рано или поздно ты научишься защищать энергию, если не сдохнешь, — сказал Питон. — Физические повреждения для одарённого не столь важны, как повреждения энергетической составляющей. Пропустишь удар по самому ценному, и тебя ничто не спасёт.
Прошло двадцать секунд. Глаза я так и не открыл. Да и к чему их открывать? Тело не слушалось. Ничего не изменится, если я буду глазеть на Питона. А видеть происходящее с материей, значит — изучать материю.
Звенья и связи наполнились цветом. Материя пульсировала и мерцала, будто оповещала о аварийной ситуации. Я разогнулся и открыл глаза.
— Понял? — Питон стоял передо мной, сжимая и разжимая кулак.
— Кажется да, но…
Он рванул телом со скоростью удара отбойного молотка. Правая рука скользнула от бедра и прилетела в грудь. На этот раз меня швырнуло к стене. Хрустнула рамка картины, осыпалась штукатурка, треснул гипсокартон. Я съехал у лифта на пол и свернулся калачиком. Боль парализовала. Но намного больше я испугался, когда закрыл глаза. Некоторые звенья материи треснули. Надломились или расслоились, как расслаивается древесина. Обесцвеченные и повреждённые они походили на органы, которые не прижились. Органы, которые отторг организм. Питон ломал то, что я так усердно строил…
— Поднимайся! — он поставил меня у стены. — Как тебе тренировки?
— Иди в задницу! Внутри что-то…
— Новый материал — это хорошо, — Питон улыбнулся и переложил зубочистку на другую сторону рта. — Но, как говорится, повторение — мать учения!
В фойе восьмого этажа прозвучали два выстрела. Бедро, левый бок. Кровь, недомогание, потеря создания. Расплывчатые образы. Замутнённые картины. Воспоминания, замыленные галлюцинациями. Фойе, дверь, коридор, ванная. Ночь, улица, фонарь, аптека… Нет, что-то не то… Не аптека, а аптечка… Где аптечка?
… … …
Последствия повреждённой материи оказались тяжелее физических. На следующий день я не смог подняться на ноги и пропустил работу. С четвёртым уровнем