- Тут я с тобой согласен. Не самая выгодная партия, но что ты хотел? В Голубом Квазаре нет принцесс, там на славу удались одни мальчики! А в Южных Ветрах, сам знаешь, всех девочек царской крови не выдают за чужаков и оставляют себе, им не нужны королевы со стороны, видите ли, только свои!
Пока отец и сын продолжали разговор, за окном постепенно сгущались сумерки. Небо становилось всё темнее и на редких облачках заиграли розовым и сиреневым цветом лучи заката. Появились три луны, освещающие все доступные уголки, недосягаемые для тени. Одна из них была крупной, и казалось, что это волшебный хрустальный шар навис над головой, а через него кто-то смотрит и наблюдает за тем, что творится на земле. Другая, напротив, совсем маленькая, и её легко можно спутать со звездой. Но сильное впечатление они производили ночью, когда космический купол превращался в черноту, говорящую о своей бесконечности, а вечером это были лишь бледные подобия позднего зрелища.
Беллона просидела на подоконнике с Габриэль до полуночи. Со второго этажа им отчётливо виделись слуги, заканчивающие рабочий день и отправляющиеся на покой в свои дома. У старого садовника не было ни родственников, ни дома и он жил в хозяйственной постройке, предназначенной под кухню. Он с последними лучами солнца поклонился своей госпоже и удалился. Марк шмыгнул в проход к северному двору, оставшись замеченным только принцессой. Она ждала, грела надежду, что её все-таки позовут на ужин вместе со всеми гостями, но приглашения так и не было. Беллона вспоминала трапезу два дня назад, где была центром внимания, где чувствовала себя хозяйкой, хоть это ощущение сильно перебивалось смущением перед сэром Дереком. Почему она так стеснялась его и могла спокойно разговаривать с другими? Перебарывая себя, ей всё же удалось нормально ответить ему сегодня, но страх перед тем, что в следующий раз это не получится, остался. Пусть она допустит какую-нибудь оплошность, но главное что бы ещё одна встреча произошла! «Тем более, я сомневаюсь, что смогу допустить большую оплошность, чем «уважаемая» Стелла, вот уж кому нужно бы краснеть за свои поступки и за славу, оставленную после себя». Беллона была нерасположена обсуждать свои чувства и признаваться в том, что полюбила – она и себе-то в этом с трудом признавалась, поэтому говорила Габи. Подруга по-прежнему возносила и расхваливала свою новую мишень для влюблённости и совершенно не пренебрегала громкими словами, чтобы описать испытываемые чувства. Хорошо, что Беллона была не злопамятной, иначе обязательно бы потом, как-нибудь, упрекнула виконтессу и напомнила ей о заявлениях вроде «Сержио я буду преданна до конца своих дней». В такие моменты принцесса была совершенно уверена в том, что зрелость – это не прожитые годы, а умело извлечённый из них опыт. И, кажется, такого важного фильтра, Габи напрочь лишена. Сколько лет Белл знала и помнила подругу, она всегда вела себя одинаково и кидалась пафосными речами. Слава богу, её никто никогда кроме принцессы и Марии не слышал! «Ах, даже моя младшая кузина, которая сейчас в Интермедии, обладает здравым смыслом в большей степени, нежели Габи».