- Я таковых не знаю. Мне известно лишь то, что принцесса великодушна, добра, имеет друзей. К тому же, она редко покидает замок, и не могла бы так сильно с кем-то успеть разругаться, чтобы ее хотели убить…
- А вы, де Роль, что скажете?
- А я скажу, что она так редко выезжает в люди, что народ в стране, да и по всему государству её не очень жалует, она не пользуется популярностью. Только среди самых приближённых слуг и всё. Ну, и двух подруг разумеется.
- А третья?
- Какая третья?
- Матильда, баронесса, – хором подсказали князь и виконт Эпсон, после чего смутились и сделали отвлечённое выражение лица.
- Ах, Матильда! Так она и не подруга ей вовсе. Они, так сказать, не в ладах. Недолюбливают друг друга.
- Так может быть …- начал было Ван Стройер.
Парис Вальядов закачал головой вперёд, чем успел открыть рот, а когда всё же сделал это, остановить его было трудно.
- Августин, ну как вы можете, молодая особа так нежна и беззащитна, что её саму впору хоть защищай, она такая хрупкая, и к тому же не умеет обращаться с оружием, как сама мне призналась. А уж что с ней творится при виде крови! Я собственными глазами видел, с какой жалостью и одновременным ужасом она смотрела сегодня на убитого зверя. Ей бы и в голову не пришло совершить преступление, даже в кошмарах она бы такое не увидела…
- Вас послушать, так она ангел во плоти, – усмехнулся граф Аморвил, – а я вот о ней сложил совсем другое мнение. Хитра, себе на уме, горделива, жестока, в меру, разумеется. Но, вы правы, на покушение она бы не пошла.
- И судя по всему вы, Парис, успели с ней близко пообщаться, – заметил виконт Эпсон.
- Хватит придираться по поводу этой баронессы. Нет, так нет. У нас тут два совершенно разных мнения о принцессе – что её любят, и что её не за что любить. Как быть?
- Я думаю, вам самим следует с ней подольше пообщаться и всё понять самому, Джордан, – констатировал граф Аморвил.
-Да, кстати о вас, Дерек, – обернулся Льюман, – больше всего подозрений пало на вас. Вы так стремительно унеслись вперёд, что все только потом и видели мёртвое животное, да вас с руками в крови, а где вы были целых минут тридцать-двадцать – никому неведомо. Не делайте такие глаза, все присутствующие не сомневаются в вашей непричастности, но феирцы не мы. Самым подозрительным им показалось то, что именно вы обратили внимание на нож. Теперь им интересны все подробности, что вы можете на это сказать.
- Я могу сказать много чего, но они не поверят ни единому моему слову. Нож был в животном настолько глубоко, что повредил только его внешние ткани - кидали для болевого шока, не более. И всажен он был ровно, то есть метились именно туда, куда попали, а не в её высочество.