- О, это дикие драконы, с очень прочной чешуёй, которую практически невозможно пробить, они в размерах не превышают двух метров в высоту, а размах их крыльев составляет всего четыре метра. Приручать их умеют только на Амазонке, откуда собственно они родом. Местные девушки-воины используют их вместо лошадей, причём это ещё и великолепная охрана – они изрыгают огонь на большие расстояния, а своими лапами они сражаются не хуже чем солдат мечом. Так вот, я согласился принять участие. Парис отказался, чтобы нам ни в коем случае не стать соперниками в этом соревновании. После нескольких раундов я вышел победителем.
- Да, да, – подтвердил князь, – Дерек превзошёл всех других участников, хоть никогда раньше и не занимался подобными вещами. Он просто прирождённый охотник и всегда и везде первый.
- Не преувеличивай, Парис, – продолжал рыцарь, – итак, я оказался победителем, а среди зрителей находился юный наследник – Астерикс. Принц подошёл познакомиться со мной и пригласил на бал, ко двору. Несмотря на то, что ему было всего пятнадцать лет, он чувствовал себя довольно уверено, совершенно не смущался старших и вёл себя раскованно. В течение моего дальнейшего пребывания на Офеле, он предложил мне свою искреннюю дружбу и пригласил приехать ещё как-нибудь. Вот и вся история.
- Спасибо, что поделились с нами эпизодом из своей жизни. А он тоже похож на моего брата? Этот Астерикс, он ведь тоже мне троюродный брат…
- Нет, он совершенно иной, – стал пояснять сэр Парис, – у него рыжеватые волосы, тёмные глаза. Он очень весёлый и задорный мальчик, не очень симпатичный, но со своей изюминкой во внешности. Куда красивее его младший брат – копия своей матери, великолепной Мериан Виборнской. Правда, он тоже не похож на вас и вашу семью.
- Судя по моим подсчётам, – промолвила принцесса, – Астерикса тоже ждёт премьера в этом году?
- Вы абсолютно правы, – подхватил граф Льюмен.
Свечи врастали в канделябры. С тех свечей, что стояли на столе, воск капал на скатерть, а с других, которые горели у стен, на комодах, полках и огромной люстре висящей в центре залы, он растекался тонкими струйками и окроплял пол, и деревянную мебель. Слуги спешили поменять свечи, чтобы они не успели потухнуть. В камине слабо потрескивал огонь. Дров было наложено настолько, чтобы они излучали свет, но ни в коем случае не грели воздух, потому что этим весенним вечером дышать и так было трудно. Окна были открыты, но в них не дул даже малейший сквознячок. Занавески висели спокойно, не колышась от ветерка, которого не было, но которого все так жаждали. Помещение, в котором все ужинали, было просто, но богато украшено. Повсюду висели гобелены, а на полу лежал ковёр из мягчайшей шерсти. При входе расположился портрет важного, полного мужчины – первого графа Финкер-Оренстоффа, жившего несколько веков назад. Эта картина в золотой раме, одна из тех редких вещей, которые уцелели, вопреки революции. В те времена уничтожали всё, что было связанно с аристократией, но портрет увезли в далёкую деревушку, что находилась за Вармеркуром, в глухих лесах. Там было тихо, мирно, ничто не нарушало спокойствие сельских жителей. И только два года назад, вместе с Дарией, приехавшей из своей глубинки, этот замечательный предмет роскоши и часть истории вернулся на своё законное место. Дария привезла его с собой, потому что на том уровне жизни, на котором она жила раньше, это чудо совсем не вписывалось. А золотая рама могла послужить поводом залезть в дом для какого-нибудь воришки, а тут, как-никак, всё под охраной, и портрет, и всё имение вообще.