– В смысле? Никого не нашел?
– Крраб.
– Один?
– Трри.
– А почему никто из них не прилетел?
– Тррусы!
Осознав, что добиться от питомца вменяемых ответов не получится, я тихо ругнулся и полез наверх.
Маленькое плато, еще совсем недавно переполненное орущими крыланами, выглядело очень тихо и спокойно. На растрескавшейся каменной поверхности лежали густые вечерние тени, несколько рогатых черепов умиротворенно таращились вдаль своими пустыми глазницами, растущая кое-где травка мягко шевелилась под дуновениями теплого ветерка...
– Ну? В какой они стороне?
– Там, – неопределенно сообщил попугай, благоразумно перебираясь ко мне за спину. – Тррусы.
– Тогда вперед. Вперед, я сказал!
Флинт неохотно поднялся в воздух, долетел до расположенного метрах в пятнадцати от нас камня и шлепнулся на его верхушку. После чего сообщил::
– Пиастрры.
– Какие, к черту, пиастры? Где эти твари? Или...
В ответ на мой возмущенный крик раздалось невнятное шуршание, а затем ответный вопль – резкий, пронзительный и злой. Попугай тут же метнулся куда-то в сторону, у меня потемнело в глазах, горизонт начал заваливаться...
– Блин, – пробормотал я, опускаясь на колени и хватаясь за извивающуюся рядом лиану. – Задолбали!
Вопль повторился, но затем на плато опять спустилась тишина.
Спустя минуту зрение вернулось. Как и чувство равновесия.
– Ладно...
Переживать из-за возможной смерти или потери уровня было довольно-таки мелочно, хитпойнты у персонажа все еще оставались, так что я встал во весь рост и направился туда, откуда совсем недавно удрал Флинт. Подошел к камню, заглянул за него...
Чуть дальше, в уютной каменной выемке, затаился очередной ящер. На этот раз – грязно-белый.
[Жемчужный птеродактиль. Ранг: реликтовый. Уровень: [600].]
– Жемчужный, значит. Ну-ну.
Увидев меня, доисторический реликт гневно щелкнул длинным зубастым клювом, угрожающе растопырил крылья, но орать не стал. И нападать – тоже.
– Мирный, что ли?
В ответ на этот дурацкий вопрос рептилия зашипела, надулась как воздушный шар, а потом все же крикнула, чуть ли не в буквальном смысле этого слова выбив у меня из-под ног землю.
– Падла, – выдохнул я, растирая ушибленный при палении на камень локоть. – Тупая.
Необычное поведение шерстистой гадины объяснялось достаточно просто – судя по заботливо разложенным вокруг нее веточкам и камешкам, передо мной была защищавшая гнездо самка.
– Яжемать, значит?
В памяти мгновенно возникла бесконечная вереница исступленно орущих младенцев и я предвкушающе улыбнулся, готовясь отомстить несчастной рептилии за все нервы, вымотанные у меня в реальной жизни ее более цивилизованными подругами по разуму.