Но вот в поэзию приходят люди пятидесятых годов рождения: ни войны, ни трудностей послевоенных лет они не видели и не помнят. О чем станут писать они? Как поведут себя по отношению к прошлому – уже не их собственному, но прошлому своего народа? Какую позицию займут в современном, полном противоречий мире?
Решающим для самовыявления и этого поэтического поколения должно стать, по слову Гете, взаимоотношение «поэзии и действительности», мера привнесения действительности в поэзию и мера преодоления ее поэзией. Важную роль играет и поиск индивидуальных средств поэтического выражения, поиск стиля. Новизна мировосприятия и поэтическая новизна идут рука об руку.
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с молодой поэзией ГДР, – ее строгий, сдержанный, отчасти даже суховатый тон. Ни широковещательных деклараций, ни зарифмованных (или «заверлиброванных») пустых клятв и прописных истин, ни бьющего через край оптимизма. Полное отсутствие довольства чем бы то ни было и тем паче самодовольства. В молодой поэзии «ощутим поиск возможностей стать иным, чем ты есть, и жить иначе, чем живешь», – отмечает Гейнц Чеховски.
Однако это не «тихая лирика», молодым поэтам присущ пристальный интерес к приметам нового в жизни страны и в общественном сознании людей.
Живем в тени башни,
Еще не воздвигнутой,
Но уже спроектированной
[9].
Эта поэтическая формула Юргена Реннерта стала, по справедливому замечанию критика У. Хойенкампф, как бы эпиграфом к творчеству его младших собратьев по перу. Молодые поэты ГДР считают задачей своего творчества не скороспелые ответы на актуальные вопросы современности, а постановку таковых; вопросы, задаваемые ими, зачастую трудны, но почти всегда существенны и небанальны.
Какого рода сны запрещаешь себе смотреть?
На чем кончаются твои дружеские чувства?
Как высоко ты пал?
Какие непожелания имеешь на будущее?
На какие вопросы ты хочешь ответить со всей ответственностью?
(Маттиас Бискупек, род. в 1950 г.)
Критики ГДР, внимательно следящие за развитием молодой поэзии, иногда – и не всегда справедливо – упрекают молодых поэтов в излишнем драматизме такого рода вопросов. Юности свойственна драматизация бытия, кроме того, она – в самой природе лирической поэзии. Это хорошо выражено в сонете Стефана Деринга (род. в 1954 г.) «Портрет юноши, утоляющего жажду»: контрастное противоречие между необходимостью утоления жажды и неподатливостью крахмального воротничка, туго сдавившего горло пьющему.
Куда точнее критические упреки в необязательности многих стихотворений, публикуемых молодыми, в том, что они зачастую остаются на уровне наброска. Читая, например, лирический дневник несомненно одаренной Сони Шюлер-Шубарт (род. в 1951 г.) «Между четвергом и мартом», иногда ловишь себя на тоскливой мысли, что Ахматова «научила говорить» не только русских женщин. Дневниковая фиксация мимолетных переживаний и впечатлений, не окрашенных сильным чувством, лишенных настоящего «лирического мотива», не становится фактом поэзии, даже если тот или иной набросок бывает сделан мастерски: