– Рокки, ты голодна? – Спросила я, как только зашла в комнату.
Пантера картинно резко повернула голову в сторону и, уйдя в угол, отвернулась от меня, улеглась на пол ко мне спиной. Ну, это уже что-то! Она пришла спать в мою комнату. Наверное, отношения налаживаются?
– Чего она такая здоровая? – Испуганно спросил меня Блэйк.
– Это тебе не какой-нибудь британец, – пожала плечами я. – Ладно. Теперь спать. Ложись.
– Куда? – Нахмурился Блэйк.
– На ковер, уж извини, я не собираюсь делиться своей кроватью, на которой и так сплю, как оловянный солдатик.
Так или иначе, но после позднего ужина – первого в жизни Блэйка – он стал мне потихоньку доверять и все-таки уселся на пол. Я достала ему подушку и одеяло, более-менее уложила его, как нормального человека.
– А теперь закрывай глаза, – остались последние указания.
– Зачем?
– Затем, что так надо, давай, – буркнула я.
Блэйк недоверчиво подглядывая, пару раз прикрыл глаза, а затем открыл их снова. Убедившись, что когда он их закрывает, не следует жестокая расправа, он все-таки остановился на закрытых глазах. Пару минут я на него смотрела и надеялась, что он отрубится быстро. Однако спустя минуты две он показал мне, что я мечтатель.
– А теперь что? – Спросил он.
Сна в голосе слышно не было.
– Ладно, – я вздохнула. – Старый проверенный способ. Просто не открывай глаз.
И я начала петь. Как пела однажды своему двоюродному братику, когда он был совсем маленький. Правда, и я была ненамного его старше, но все-таки – мне было шесть, ему четыре, и он был капризным малым. Но моя колыбельная его успокоила.
В этот раз я не стала брать загнанный вариант и стала петь People help the people. Вообще-то в спокойной обстановке это очень даже себе колыбельная. Мой голос звучал тихо и расслабляюще. Сначала лицо Блэйка было напряжено, но потом он стал постепенно расслабляться. В конце концов, когда я спела еще пару слов, а затем замолчала, Блэйк не подал голоса. Готовенький.
Я улыбнулась и поднялась на ноги, глянув на Рэйвина. Нет, это совершенно точно был не он. Такого злого выражения лица я у него еще никогда не видела. Причем это была не дьявольская злоба. Это была ревность. Что-то в этом показалось мне знакомым, но я не смогла угадать сходство.
– Что? – Тихо спросила я.
– Ты пела ему колыбельную, – процедил сквозь зубы Рэйвин.
– А ты читал мне перед сном, ну и что?
Я видела, как ему хочется сказать все, что он по какой-то причине думает. Но каким-то невероятным усилием воли он затолкал свой гнев куда подальше и даже попытался придать лицу безразличное выражение.