Мне всё-таки удаётся разогреть смесь, съев которую малышка засыпает, и я чувствую такое облегчение, будто сдала в один день экзамен у самого ректора, защитила успешно курсовую на всероссийской конференции и выиграла в лотерее! Матери-одиночки — просто богини, им памятник нужен! Хотя зачем им этот памятник сдался-то…
Едва слышится скрежет ключей в замочной скважине, как я на цыпочках пулей выскакиваю в коридор, чтобы встретить маму и ввести её в курс всего бедлама, развернувшегося этим вечером. Измученное рабочей сменой лицо показывается в проёме, и я прижимаю палец к губам, чтобы мама не шумела. Она вытаращивает глаза сначала шокировано, а затем так возмущённо, что я ощущаю по спине веяние холода. Сведённые на переносице брови только усиливают визуально усталость. Меня мучает совесть, что мы с братом за все детство доставили ей столько переживаний… Забираю у мамы сумку с пакетом и сама как можно тише закрываю дверь — вдруг Майя проснется даже от малейшего писка.
— Да что стряслось-то? — спрашивает мама шёпотом на моё повторное тсыканье и глядит пристально.
— Ребёнок спит, — отвечаю я, не зная, как ещё можно объяснить всю комичность, обреченность и серьёзность ситуации, которую состряпал брат своей тупостью.
Мама широко раскрывает глаза и чуть-чуть рот. Такое ощущение, как будто это я тайком выносила, родила и теперь пытаюсь оправдаться! Я ещё устрою Богдану! Он за свои попёхивания заплатит дорого!
— А! Кристя пришла в гости? — вдруг спрашивает мама, смягчившись, и улыбается.
Я чуть хмурюсь, пытаясь разобрать, о ком зашла речь. Мама, вероятно, замечает мой ступор и тут же поясняет:
— Ну, соседская девчонка. Я думала: вы дружите. Она же ребёнка недавно родила. Стоп! — Мама опускает взгляд на линолеум и недовольно цокает языком. — А кто это у тебя гостит и в обуви прошёл? А?
Я нервно хихикаю, собираясь с мыслями, а мама спешит в мою комнату. Замешкавшись, следую за ней, попутно поставив сумку на пуфик, а пакет на пол рядом. Ох, что сейчас будет-то… Мама подходит к кровати, скрещивает на груди руки и шумно выдыхает. Меня передёргивает, как только воображение начинает рисовать, что девочка снова ревёт, что есть мочи, уничтожая мои барабанные перепонки. И малышка начинает морщить нос и хныкать, как по предсказанию. Сердце тотчас бухает в пятки…
— Сначала думала, что ты с кем нянчиться взялась, а тут гляжу… — бормочет непринуждённо мама, но выражение её лица быстро сменяется. — Копия Богдан! — выдыхает она тихонько.
Я слышу, как открывается щеколда, и из своей спальни выходит брат. Вот сняла бы тапок и по голове ему настучала, но боюсь, что ребёнка окончательно разбудит своими возмущениями.