— После гражданской войны, разразившейся здесь, многие женщины остались вдовами и сиротами — старшие родственники погибли, а младшие на роль махрама еще не годятся, требуется совершеннолетие. Но если передвигаться в сопровождении женщин, то тоже нет урона чести — отсюда и наше процветание. Лет через пять — семь подрастет новое поколение, и поток заказов снизится, но, думаю, Христ тогда найдет новую нишу.
— А откуда вообще взялась гражданская война? — спросил я, устраиваясь на привал, потому что настало время обеда, — Был же принц Сауд — единственный наследник? Или я что — то не знаю?
На вопрос ответил Санни, подошедший к покрывалу, имитирующему стол:
— Это только нам выгодно было считать принца Сауда единственным законным наследником. До великой княжны Елены у принца Абдаллы, а потом короля Абдаллы, была жена, даже две, не считая наложниц. Он с ними развелся ради нашей княжны, но сыновья уже имелись. Помимо четырех прямых наследников, в их клане вообще около трех тысяч принцев, и все имеют те или иные права на престол, так что тут весело.
— Скока — скока?.. — нарочно перековеркал слова, чтобы дать понять степень своего изумления. — У нас на Романовых ворчат, что расплодились, около полусотни их сейчас живет и здравствует, казну проедает, но три тысячи?!
— Я гляжу, ты не сильно верноподданный? — усмехнулся Санни.
— Можно подумать, ты такой! — иногда в речах мага проскальзывало нечто, позволяющее сделать вывод о его нелояльности нынешнему императору. Я же, неожиданно получив кучу времени на переосмысление ценностей, кое — что в своем мировоззрении подкорректировал. Взять хотя бы случай с моими родителями: ведь оба в ссылке оказались, а за что, если непредвзято разобраться? Полюбили и поженились? Тоже мне, ёпта, преступление века! И если в биографию отца с археологическими изысканиями не углубляться, то не такой уж и мезальянс получился, вековые устои не подрывал, можно было и на тормозах спустить. Скажи император веское «фу!», и травля бы прекратилась, не начавшись. Зато представители романовского дома постоянно в центре разных скандалов оказывались и ничего, жили как — то дальше. Это в нашей прессе их «подвиги» замалчивали, но к нам домой газеты с половины мира приходили, и в них грязные подробности прямо таки смаковали. А полезного для страны мой отец сделал куда как больше, чем любой из этих престарелых ловеласов и кокеток.
Санни отвел глаза, не желая отвечать на провокационный вопрос. Наверное и правильно, мы стояли не одни, и если мои политические взгляды в силу возраста и неопределенного положения никому были не интересны, то его — вполне может быть.