– У меня не было возможности как следует представить Мичико раньше, – сказал он. – Так. Мам, это Мичико. Мичи, это моя мама.
Мичико улыбнулась: все, что ей раньше рассказывали о Хелен, промелькнуло на ее лице, затем это выражение исчезло и там появилась маска сочувствия.
– Мне очень жаль, что вышло познакомиться с вами в такой печальный день, – сказала она, принимая руку Хелен.
– Это хорошо, что ты пришла.
– Боже, я не могла позволить ему находиться здесь одному.
Смысл был ясен: быть с Хелен – означало быть одному.
– Как бы там ни было, Дэмиан, давай-ка свой стакан, я тебе долью. Я поведу, когда поедем домой. И тарелку, впрочем – тебе нужно правильно питаться.
Хелен никогда не видела, чтобы Дэмиан смотрел на нее – да и на кого-либо – с такой нежностью, которой он наградил Мичико.
– Как работа? – спросила она его.
Его плечи на дюйм поникли.
– В общем все идет хорошо. Я только что получил должность помощника продюсера в документальном сериале.
Хелен была ошеломлена, что закончились бесконечные стажировки и приостановленные «проекты» начали осуществляться.
– Но… Дэмиан, это же чудесно!
– Ну, это странное чувство. Я имею в виду, что принял предложение сразу после того, как узнал насчет папы, так что… это не ощущается как торжество. Но да, это очевидный следующий шаг к фильму, который я действительно хочу снять.
– О, вот как? И о чем же?
Он выпятил подбородок, словно защищаясь от нее.
– Об истории английских учреждений. Я буду рассказывать в основном о школах-интернатах и о том ущербе, который они наносят маленьким детям.
Эти колкие слова пронзили если не сердце Хелен, то по крайней мере ее кожу. Его отправили в школу-интернат по настоянию Робина, но она никогда этому не противилась.
– Но также и о тюрьмах. Об исправительных учреждениях. Вроде того, что могло бы их заменить, готово ли к этому наше общество, какая есть альтернатива. – Дэмиан поднес к губам стакан. – И о сумасшедших домах тоже.
– Ну, думаю, ты знаешь, что я считаю эти места варварскими, – заметила Хелен.
– О, я думаю, что всей стране известно твое мнение о психиатрическом здравоохранении, – отозвался он. Это был самый прямой намек на дело Канниффи, который Дэмиан когда-либо делал. – Но ты права. Эти места варварские. – Было ясно, что он больше не желает разговаривать о психиатрических приютах. Воздух между ними, казалось, сгустился и затвердел.
Мичико вернулась со стаканом красного вина для Дэмиана и минеральной водой для себя.
– Знаешь, если ты хочешь выпить, то можешь это сделать, – обратилась Хелен к Мичико. – Я приготовила для вас комнату. Здесь больше еды, чем я когда-либо смогу съесть.