1989 год
Дождь хлестал в окна. Из-за туч день походил на сумерки. По радио предупредили об опасности наводнения в графстве. Река Альда вышла из берегов у Снейпа: в ближайшие два часа ожидалась месячная норма выпадения осадков.
Хелен сидела за обеденным столом в Гринлоу-Холле, сложив перед собой «кирпичи» из денег. Дом вокруг нее погрузился в полумрак, пока она сидела там, разворачивая, перечитывая и снова складывая письмо.
Оно не выглядело чем-то особенным. Сперва она решила, что нашла какую-то корреспонденцию, оставленную в машине по ошибке. Затем прочитала его, и прежние страхи, что ее диагноз станет достоянием общественности, сразу показались незначительными по сравнению с новой угрозой: разоблачением ее грубого злоупотребления служебным положением. Они знали о ее прошлом, и что еще хуже – о том, что она сделала, чтобы это скрыть.
С самого момента получения письма у нее в голове звенело от вопросов, жужжавших, как мухи над несвежим мясом. Дж. и М. – кто они? Жители Настеда, бывшие сотрудники больницы. Это сужало возможный круг до сотен человек.
И какие именно записи у них были? «Недавно в нашем распоряжении оказались некоторые документы… Они относятся ко времени вашего пребывания в Назарете…» Каким образом они могли их получить? Хелен помнила, как засунула свои заметки в мешок, предназначенный для сжигания. Какие-то подглядывающие медсестра или носильщик, должно быть, увидели, что она пытается избавиться от записей, прочитали их и сопоставили Хелен Гринлоу с Хелен Моррис. Это являлось единственным объяснением, которое она могла придумать, хотя и не вполне понятным. Зачем им было ждать? Почему бы не разоблачить ее сразу же после скандала с Канниффи? Возможно, они работали в больнице с давних пор и ожидали, когда получат выходное пособие, или же, более хитроумно – когда Хелен продвинется выше по службе. Письмо было грамотным, убедительным, хитрым. Она не могла их недооценивать. А может, расследование Адама Соломона или, не дай Бог, документальный фильм Дэмиана раскрыли какой-то параллельный бумажный след, о котором Хелен и не подозревала? Дэмиан. Если он узнал обо всем этом спустя столько лет… Были ли другие пути доступа к записям? Хороший бульварный журналист может сделать что угодно, но опять же – откуда источник информации? Налицо все признаки превосходного таблоидного укуса: смутное прошлое в сумасшедшем доме, нынешняя коррупция; и немедленная уступка шантажу должна доказать ее вину по обоим этим пунктам.