— А предложит — согласишься?
Я даже не задумалась над ответом.
— Нет.
После случившегося с зеркальцем к Лоренцо не осталось никаких чувств, выходящих за рамки отношения к другу брата. Вела ли его забота или ревность, теперь безразлично. Как сказал бы Фабио, Лоренцо — не герой моей пьесы. Но и Даниэль — тоже.
— Конечно, ты — то еще сокровище, но за друга обидно, — чуть расстроенно заметил Стефано. — Но сейчас меня больше беспокоит его предчувствия опасности от твоего подарка.
— От колечка? — рассмеялась я. — Если уж на то пошло, Стефано, его подарила женщина, а никак не Делиль, в чем был уверен твой друг. Так что с предчувствиями у него не очень.
— Он предположил, а не утверждал, основываясь на предчувствиях, — заявил Рикардо. — Летти, чтобы мы совсем успокоились, скажи, кто подарил кольцо?
— Скажу, непременно скажу, но чуть позже. — И не только скажу, но и покажу. Я была уверена, что вытащу Камиллу к нам. И тогда мы все вместе защитим ее от моего отца. — Сейчас это тайна.
— Тоже мне тайна, — хмыкнул Стефано. — Наверняка Тереза. Девчонки любят дарить друг другу всякую ерунду. Был бы еще артефакт, я понимаю.
— А зеркальце? — напомнил Рикардо. — Его тоже подарила Тереза?
Я решила оставить братьев в заблуждении. Пусть считают, что кольцо от подруги. Вот удивятся, когда узнают правду. Я невольно улыбнулась в предвкушении пораженных лиц при виде меня и полной моей копии. Можно будет знатно развлечься, пока они не догадаются, что нас двое.
— Не нравится мне твоя улыбка, — нахмурился Рикардо. — Наверняка задумала какую-то глупость. Так кто подарил зеркальце?
— Понятия не имею. Дедушка сказал, что последним зеркальце держал мужчина, а я настолько была уверена, что Лоренцо, что больше ничего не спросила.
— Зря. Сейчас не выяснишь. Никаких следов, — недовольно сказал Рикардо, наверняка подвергший несчастное зеркальце всему, что только смог придумать.
Интересно, осталось ли хоть что-то от моего подарка? Или Рикардо предложил вернуть именно потому, что все, что можно, уже сломал, а значит, зеркальце ничем никому не повредит?
— Да не может быть, — удивился Стефано. — Совсем никаких?
— Фонит только аурой Летти, причем сильно. Видно, часто в руках держала.
Оба брата так на меня посмотрели, что я почувствовала себя преступницей, словно делала что-то нехорошее, а не изучала свое отражение, довольно привлекательное, между прочим.
— Смотрела бы меньше, может, и согласилась бы за Делиля выйти, — неожиданно сказал Стефано.
— Тебе-то что за печаль? — удивилась я. — Я думала, ты за Лоренцо переживаешь.