Уже успевший хватить полный стакан водки Тормоз, жуя отломленную от французской булки горбушку, с лязгом закрыл и запер ворота. На распростертый посреди гаража лицом вниз труп он не смотрел, казалось утратив к нему всякий интерес. Он был спокоен: раз Палыч сказал, что все будет нормально, значит, так оно все и будет.
Выпрыгнув из кабины, Палыч прошел к заднему борту минивэна и открыл заднюю распашную дверь.
— Давай, — сказал он, — бери его за плечи. Загрузим, вывезем отсюда на хрен, а потом нормально вмажем, как равноправные партнеры.
Окрыленный внезапно открывшейся перспективой партнерства, о которой час назад не мог даже мечтать, Тормоз с готовностью перевернул труп на спину и подхватил под мышки. Палыч взялся под коленями, скомандовал: «Раз-два — взяли!» — и вдвоем они легко оторвали тощего Багра от пола. Тело провисло, голова упала на грудь, и это было хорошо: хоть Тормоз и знал, что поступил правильно (потому что так сказал Палыч, который не ошибается), глядеть на оскаленную, посиневшую от удушья рожу с высунутым языком и выпученными глазами все равно было жутко.
Пятясь, Тормоз двигался к машине, пока не уперся задом в край открытого багажника. Продолжая придерживать труп под мышки, он забрался внутрь, потянул на себя и с помощью Палыча втащил покойника в просторный багажник минивэна. Увы, последний оказался недостаточно просторным для того, чтобы просто бросить тело на пол, и Тормозу пришлось повозиться, пристраивая труп так, чтобы уже начавшие коченеть и терять гибкость конечности не свешивались наружу и не торчали кверху, маяча в окнах.
Покончив с этим ответственным делом, он начал выпрямляться и замер, почти упершись лбом в длинный и тонкий, как комариный хоботок, увенчанный громоздкой мушкой ствол спортивного мелкокалиберного пистолета системы Марголина. Драматической сцены с репликами типа «Прости, партнер, ничего личного» не последовало. Палыч просто спустил курок, и коренастый Тормоз молча завалился на бок, накрыв собой застывший в неестественной позе труп Багра.
Палыч старательно обтер пистолет полой куртки, удаляя отпечатки пальцев, равнодушно бросил его в багажник и, вынув из кармана пакет, в котором привез провизию из магазина, натянул его на простреленную голову Тормоза, чтобы не пачкать кровью войлочный коврик. Затем, прогулявшись в дальний угол, вернулся оттуда с большим куском грязного, испещренного темными масляными пятнами, прожженного во многих местах брезента. Накрывая трупы, он продумывал маршрут предстоящего бегства. Он ни о чем не жалел: что сделано, того не вернешь, тем более что действовал он не из прихоти, а по необходимости. Заказчику в этот раз требовалось настоящее, без дураков, убийство; ему до зарезу нужен был труп — неважно, чей именно, — чтобы поднять вокруг него как можно больше шума. Поэтому, когда стало ясно, что охранник Дугоева не собирается ни убивать Валдая, ни умирать сам, Палыч честно отработал полученные авансом деньги, добив своего помощника метким выстрелом из-за угла контейнерной площадки.