Я давно вышла из того возраста, когда при виде обнаженного мужчины стыдливо отводишь глаза. И если в Ликсане просто растерялась от его раскрепощенности и стремительно развивающихся событий, то сейчас мною двигал вполне шкурный интерес. Ибо ничего подобного моему орнаменту на видимой части тела Нирана замечено не было. Значит, я тогда не ошиблась, а он мне солгал. Или?..
– Что? – все же соизволив заметить мой пристальный взгляд, выгнул бровь лиен Тривальди. И тут же с усмешкой добавил: – Моя леди не слишком строгих правил?
Я чуть не поперхнулась от такой наглости. Видимо, он на подобную реакцию и рассчитывал, потому что вполне искренне рассмеялся:
– Прости, не удержался.
И вновь я лишь открыла и закрыла рот. Слишком неожиданным было это извинение с учетом присущих данному мужчине холодности и язвительности. И смех… заразительный, добрый. В итоге я передумала отвечать колкостью на столь неуместный вопрос, лишь фыркнула, уточнив:
– Не твоя.
– Что? – застегивая простого кроя рубашку без лишних деталей отделки, как будто удивился Ниран.
– Леди не твоя, говорю. Не по зубам. – Хотелось добавить, что и происхождением не вышел или еще какую-нибудь гадкую и отчасти правдивую вещь, но отчего-то смолчала.
Несомненно, он понял непроизнесенный подтекст. Однако, на удивление, не ощетинился, как это бывало прежде, а весело подмигнул:
– Значит, с тем, что леди не обременена строгостью нравов, она согласна?
– Ах ты!.. – кинула в наглеца подушкой.
Он поймал и важно закончил:
– Ваше поведение, лиена, красноречивее слов.
– Знаешь что?
– Что?
– Ничего ты не знаешь, понял! – совершенно нелогично выпалила я совсем не то, что собиралась.
Ниран враз посерьезнел и согласно кивнул. Уже спокойно ответил:
– Вот и ты, Гвиан, ничего не знаешь, а потому воздержись от поспешных выводов и удобных стереотипов. Больше нет сан Кавалли и зависящего от ее настроения и доброй воли младшего научного сотрудника, имя которого, держу пари, ты с трудом вспоминала при встрече. Теперь ты зависишь от меня не меньше, а посему будь умницей и не дергай ракшаса за хвост.
Я поежилась от этой отповеди с отчетливыми нотками угрозы. От лиена Тривальди исходило столько уверенности и властности, что стало неуютно. Сразу вспомнилось, что я в чужом городе, в чужом доме, в халате на голое тело на кровати этого самого лиена, и случись что, никто не придет меня спасать. Как и всегда… Паника мгновенно затопила сознание, лишающий здравомыслия ужас ледяными иглами впился в сердце, терзая его и заставляя в сопротивлении разгоняться до немыслимой скорости. Однако вместе с этим из глубины души всколыхнулась и вся ненависть, все то темное, что стало неотъемлемой частью меня. В горле застрял безмолвный крик: «Ошибаешься! Я сильнее, чем думаешь! У тебя больше нет надо мной власти, мерзкий ублюдок!»