Осталось совсем немного.
Высокий забор — последний элемент полосы препятствий — уже маячил на горизонте. Рядом с ним вновь чавкало «болото», но среди него чернела спасительная кочка. Именно на нее следовало забежать и, подпрыгнув, забраться наверх. Вот с последним у меня всегда не складывалось. Не потому, что я не могла подтянуться, нет. Я просто редко допрыгивала до кочки: расстояние до нее было такое, будто через пропасть пытаешься перебраться.
Огненные струи, превратившиеся в желтых жалящих змей, устремились по земле. Времени на колебания не оставалось. Не притормозив, я издала полный отчаяния вопль Тарзана и сиганула с разбега. Я легко могла представить, как бы это выглядело в замедленной съемке: замершая в немом крике трибуна зрителей, потрясенный мэтр Ларкинз, прижавший к груди рупор, Майкл, оторвавшийся от дегустации элитного алкоголя, и я, перебирающая в воздухе ногами и размахивающая руками.
Столкновение с землей вышло жестким. Кажется, я отбила себе все, что только могла. Но до кочки я достала!
Зашипев от боли, я рывком подняла себя на ноги. Перед глазами вспыхнули цветные круги, и я потрясла головой, стараясь прийти в себя. В ушах шумело, в висках бесперебойно стучали молоточки. К черту! Я не сдамся!
Рвано выдохнув, я подскочила и подтянулась. Ладони обожгло: ну точно содрала кожу до крови! И почему этот забор стоит в конце полосы, когда сил уже нет?
На пару мгновений я замерла. Руки отказывались слушаться, тело тянуло вниз. Я болталась на заборе, как рыба на крючке. Громко выругавшись одним из тех слов, что подслушала у Майкла, я сцепила зубы так, что они скрипнули, а затем… последним усилием воли подтянулась.
Оказавшись наверху, я на секунду задержала дыхание и попросту рухнула в траву. К счастью, ничего не сломала. Лежа на земле, я откинула голову, уставилась в синее прозрачное небо и счастливо рассмеялась.
Я смогла! Я сделала это!
Из глаз хлынули слезы. Такого пьянящего коктейля чувств из страха, адреналина, гордости и восторга я не испытывала еще никогда.
Коленки дрожали, тело сотрясала дрожь, но я заставила себя подняться и, выпрямившись, посмотрела на трибуну. Она безмолвствовала. Плотно сомкнутые губы, потрясенные лица. Даже мэтр Ларкинз взирал на меня с абсолютно непередаваемой смесью ужаса, неверия и… трепета.
А затем раздались одиночные аплодисменты. Сощурившись, я рассмотрела вставшую с лавочки Оливию. Она громко и с чувством ударяла в ладони. Мгновение, и к ней присоседились Майкл, Оуэн и Патрик. А затем вдруг все зрители вскочили с мест. Грохот оваций и восхищенные выкрики оглушили, едва не уложив обратно на траву.