Он сделал плавное движение руками, и мир вокруг потемнел. Я понял, что сейчас нас всех уничтожат.
Ничто не способно победить Тьму… Разве что другая Тьма. Выбора у меня не было. Либо так, либо умрут все, кого я люблю.
Тот мрак, что томился в моей душе с самого детства, с ликованием вырвался на свободу. Последние крохи света в часовне исчезли. Я не видел больше ничего. Лишь где-то вдалеке послышался женский крик…
Появление Кристиана вызвало сначала бурю радости, но следом на меня нахлынул страх за него. Лестер был явно сильнее, возможно, я и не понимала ничего в магии, но всё было слишком очевидно.
– Это я – Львёнок! – схватил меня жрец и потащил к выходу. В этот момент воздух резко потемнел – стал настолько чёрным, что тьму можно было потрогать руками. Я повернулась к Кристиану.
– Бежим, – не сдавался Львёнок, – бежим. Он нас убьёт.
Но я упрямо оставалась стоять на месте, глядя сквозь чёрный туман на своего принца. Видела, как вены у Кристиана набухли и заполнились чернильной кровью, а глаза окутала сияющая концентрированная тьма.
Тьма вокруг нас дыхнула смертью и понеслась словно вихрь, сжигая всё на своём пути. Львёнок обхватил меня руками, прижимая к себе и укутывая рыжими потоками магии. Он плотно закрывал от творящегося апокалипсиса.
– Я не смогу долго, – прошептал Львёнок на ухо. Во тьме завизжала женщина – похоже, Лимисия всё-таки очнулась.
– Кристиан! – закричал Лестер. – Давай поговорим!
– Ты убил мою мать, – в кромешной тьме глухо и жёстко прозвучал голос принца – я даже не узнала его. Внутри всё похолодело от ужаса. В стороне, где, как мне казалось, стоял Лестер, раздались хрипы от удушья и очередной женский визг, переходящий во всхлипывания.
Внезапно во тьме появился отец Кристиана, совершенно спокойный. Вильгельм слегка приостановился возле нас, его губ коснулась лёгкая ободряющая улыбка, и он шагнул дальше во тьму, полностью в ней исчезнув.
– Если тьма остановится, сразу бежим, – не успокоился Львёнок. – Тьму невозможно подавить в себе.
– Хорошо, – согласилась, но собираясь действовать по обстоятельствам.
– Сын, я сам убью его, – с твёрдой уверенностью произнёс Вильгельм.
– Это моё право, – злобно прорычал Кристиан, – моё право!
– И моё право тоже: я любил твою мать больше жизни, – возразил Вильгельм, в его голосе звучала боль от утраты. – Позволь мне убить его. Прошу.
Тьма начала потихоньку рассеиваться. И моему взору предстала пугающая, но одновременно завораживающая картина: принц, наклонив голову на бок, смотрел на двух в одно мгновение состарившихся злодеев, лежащих на полу без движения. Рядом стоял король, и его рука покоилась на плече сына.