— Брось пистолет! — хрипло сказал он Патрику. — Если хочешь, чтобы девчонка осталась жива.
Ло покосился направо, потом налево. С обеих сторон на него смотрели две хмурые физиономии. Сзади хрустнула ветка. Инспектор обернулся: на поляну вышел, держа руки в карманах, таксист, который его вез из города.
— Он предупредил своих! — негромко сказал таксист лысому. — Нужно сматываться побыстрей.
«Так им нужен был я! — Патрик невольно усмехнулся. — Чисто сработали — ничего не скажешь».
Желтый Дракон готовился к ритуалу. Эта церемония носила название «сжечь желтый листок», означавшее, что после нее не должно остаться никаких следов. Она проводилась раз в два месяца по трем, вполне определенным случаям: повышение в ранге отличившихся, посвящение в члены «Триады» новичков, суд над провинившимися. На ритуалах каждый раз присутствовали разные члены «Триады»: все «монахи» время от времени должны были видеть обряд казни или другого наказания, чтобы постоянно чувствовать, сколь суровы законы тайного общества.
Желтый Дракон не любил ритуалы, потому что во время них он был вынужден называть весь присутствующий, как он сам выражался, сброд «братьями», и это вызывало в нем почти физическое отвращение.
Но ритуалы были необходимы — он прекрасно понимал это. Пышно обставленные, окруженные ореолом таинственности, с жуткими сценами принятия новых членов и казни отступников, они внушали благоговейный ужас тем, кто принимал в них участие. Почти языческое поклонение алтарю и хоругвям «Триады» было одним из столпов, на которых прочно покоилось старательно возводимое в течение многих лет и тщательно оберегаемое здание морального уклада «Триады»: слепое повиновение вождям, «ножевая» дисциплина, жестокость, круговая порука, обет молчания. Правда, во время церемоний все это называлось несколько иначе: уважение к старшим, беспощадность к изменникам, вечное братство, верность идеалам «Триады».
До церемонии оставалось еще минут десять. Желтый Дракон закончил гримировать лицо. Рядовые члены «Триады» присутствовали на ритуалах в масках, чтобы не знать друг друга и избежать возможных провалов. Но вожди не одевали маски, подчеркивая тем самым свое могущество: «монахи» должны были свято верить в то, что вожди неуязвимы. Поэтому Желтый Дракон и остальные главари «Триады» гримировали лица так, чтобы узнать их было невозможно.
Наложив грим, Желтый Дракон начал переодеваться. Ему помогали два охранника. Он облачился в шелковый ярко-желтый балахон до пят с нарисованной на груди черной паутиной. На широких, клиньями свисавших с плеч рукавах алели два пятна в форме огромных капель крови с нарисованными на них черными иероглифами. Надписи на древнекитайском языке — вэньяне — воспроизводили название «Триады», так, как его писали триста лет назад. Г олову Желтого Дракона украсила обтянутая черным шелком железная корона в форме паука. Нефритовые глаза гигантского насекомого смотрели с мертвой пронзительностью. Согнутые в суставах лапы резко выделялись над белым, обильно напудренным лбом Желтого Дракона. Символика была недвусмысленной: все, что попадало в сплетенную черным страшилищем сеть тайного общества, должно принадлежать немедленно и безраздельно Желтому Дракону — полновластному и безжалостному хозяину паутины.