– Прекратите, Домисиль! – прервал ее ЖБМ. – У меня от вашей трескотни голова кругом идет.
– Улыбка! – скомандовал фотограф. – Вот так, отлично! А теперь снимите с варева пробу!
Последние полчаса ЖБМ торчал на собственной кухне, уставленной прожекторами, и старался не жмуриться, когда его слепили вспышки фотокамеры, без конца помешивая переваренный бульон. Прислуга – кухарка, автор того самого бульона, дворецкий и горничная – стояли в дверях, наблюдая, как Месье изображает из себя кулинара, и из последних сил сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха и не ткнуть друг друга кулаком в бок. Месье не умел сварить даже яйцо – максимум, на что он был способен, – это нажать кнопку на кофемашине и сделать себе чашку эспрессо.
– За кого вы меня принимаете, – разозлился ЖБМ. – Что я вам, Дюкас?
– Он прав, попробуйте бульон, – приказала Домисиль. – Прекрасно! Посмотрите на меня! Браво! Супер! То, что надо! Улыбка! Есть! Мы верим, что это вкусно! Мы жаждем это попробовать! Мы хотим это съесть! – Домисиль захлебывалась от восторга.
* * *
Они сняли, как он с видом шеф-повара режет овощи для супа (ЖБМ чуть не отхватил себе большой палец), после чего повели их с Бланш в сад, где заставили его вперить взор в небеса, одну руку положить жене на плечо, а вторую, с вытянутым пальцем, с улыбкой поднять, якобы на что-то ей указывая – то ли на самолет, то ли на голубя, то ли на муху; это не имело значения. Главное, сказали они, создать настроение общности и символ устремленности в будущее. Считая сцену под условным названием «Пот-о-фё», им оставалась последняя – на Лионском вокзале, та самая, для которой ЖБМ должен был позировать на фоне рельсов и на которую делалась основная ставка. «Ради шести полос в «Пари матч» можно и постараться», – как заметила Домисиль. Бланш не принимала участия в кухонных эпизодах; сразу после съемки в саду она уехала в аэропорт Руасси, где ее уже ждали помощники. Они на несколько дней улетали в Нью-Йорк, на ежегодное совещание совета директоров американского отделения холдинга «Катенак».
* * *
В перерыве ЖБМ пошел в гостиную, к Авроре, которая смотрела по телевизору интервью с Воганом, посвященное его грядущей встрече с партийными активистами в концертном зале «Зенит». Свою привычную черную майку он сменил на костюм с галстуком, судя по всему, пошитый у превосходного портного. «Я говорю с народом. У меня особая миссия. Я создаю партию «Франция-Республика» не для того, чтобы набить себе карманы». «Крайне правую партию», – уточнил журналист. Воган отмахнулся от этой ремарки и обрушился с яростной критикой на всех политиков и чиновников, управляющих страной. Он предложил закрыть Национальную школу администрации, а ее здание стереть с лица земли, потому что «в городе не хватает зеленых насаждений».