О чем могут разговаривать мужчина и женщина, которые не виделись тридцать лет? О жизни и о детях, о чем же еще. Наверное, мать невольно проболталась: выдала дату ее рождения или ее имя. Хотя нет. Если бы он точно знал, кто она, зачем потащил бы ее с собой? Поехал бы один. Значит, он ничего не понял. Аврора чувствовала: еще немного, и мозг у нее взорвется.
* * *
– Привет, красотка, как дела? – спросил владелец кафе, целуя ее в обе щеки. – Ты к нам надолго?
– Да нет, я проездом. Зашла вот выпить кофе.
– Сейчас принесу. Может, внутрь зайдешь? На террасе холодно.
– Нет, спасибо. – Она заставила себя улыбнуться. – Подышать хочется.
* * *
Она поняла, что все летит кувырком, в тот миг, когда он спросил Макса, сколько времени займет дорога до Дижона. Аврора, как всегда, заказала купе на четверых в вагоне первого класса, чтобы им никто не мешал и они могли спокойно поработать. Какая там спокойная работа! ЖБМ поставил на свободное кресло кожаную сумку с урной, в которой хранился прах Пьера, – до сих пор он не выпускал его из рук, не доверяя нести даже своему водителю. Они с Авророй открыли ноутбуки и начали составлять отчет по итогам ее телефонных звонков в Англию и Россию, которые она сделала, пока он фотографировался. Аврора плохо соображала; ЖБМ что-то втолковывал ей, а она пыталась отправить матери эсэмэску – безуспешно, потому что они успели далеко отъехать и сеть больше не ловилась. Все, больше от нее ничего не зависело; повлиять на дальнейший ход событий она была не в состоянии. Дважды переспросив у ЖБМ одну и ту же цифру, она извинилась и пошла в туалет. Закрыв за собой дверь, она обнаружила, что у нее трясутся руки. Она зажмурилась и несколько раз глубоко вдохнула. Бесполезно. Может, это и есть то, что называется панической атакой? Она читала в интернете, что проявлением высшей точки панической атаки является ощущение немедленной смерти. Дрожь не проходила. К ней добавилась дурнота, усугубленная гулом в ушах и нехваткой воздуха; Авроре казалось, что поезд летит вперед с удесятеренной скоростью. Она заставляла себя спокойно дышать, избегая смотреться в зеркало; собственное отражение, которое она уловила краем глаза, показало ей молодую белокурую женщину с безумным взглядом и мертвенно-бледным лицом. Раздался стук в дверь, и чей-то недовольный голос пробурчал: «Эй, тут очередь!» – «Отвали!» – рявкнула она и, пошатнувшись от головокружения, едва успела ухватиться рукой за сушилку. «Сахар… – вслух произнесла она. – Мне срочно нужен сахар!» Она распахнула дверь и направилась к вагону-ресторану. Шагая по вагонам, она то и дело оступалась и, чтобы не упасть, держалась за подголовники кресел, занятых пассажирами. Перед баром вагона-ресторана толпилась очередь. Аврора решительно прошла вперед и тоном, не терпящим возражений, приказала бармену: