— Думаешь, я тебя столько по городу мотал, чтобы отравить? — прыснул Призрачный. — Хорошо! Смотри!
Габриэль выхватил стакан у полицейского и поднеся его к своим губам, сделал первый глоток. Затем вернул стакан на стол.
— Пожалуйста! У тебя есть выбор, если не брезгуешь, конечно. Стакан, к которому я еще не притрагивался и стакан, из которого только что продегустировал — так или иначе, кроме чая там ничего нет.
Будто бы не придав этому значения, Руфер подпрыгнул со своего места и летящей походкой направился к карте.
— Это то, что я тебе хотел показать. Все началось с одного адреса и разрослось по всему городу. Погибли не только мои родные. Много людей погибло. Они играют с нами, Горностай. Для них это всего лишь эксперимент, а для нас потеря близких. Я вижу, что ты хочешь мне верить, но где-то сомневаешься. Но мне… кроме моих умозаключений нечего тебе предоставить.
— За исключением того, что ты уже предоставил, — негромко ответил Роберт.
Старший лейтенант сделал глоток из стакана. Но даже Призрачный не понял из которого, так как к тому моменту, как он обернулся к своему гостю, оба стакана стояли не на своих местах.
— В тот день, когда я поймал тебя, мне позвонили. И сообщили о твоем местонахождении.
— Я так и понял, — Габриэль вернулся к столу и развернув сверток, взял первый бутерброд. — Это тоже для тебя надкусить, чтобы ты не сомневался? — спросил руфер без усмешки.
— Спасибо, я сыт.
Роберт тяжело посмотрел на парня, но рассказ продолжил, прежде сделав еще один большой глоток горячего чая. Молодой мужчина не к месту вспомнил, как вместо гостеприимства, напал на Габи и угрожал. Руфер и здесь оказался более сообразительным.
— Мне позвонили. Я проверил твои данные, а также допросил этих двоих, кого ты гонял по крыше до моего приезда.
— Угу, — кивнул Габриэль, не изменяя себе и своему аппетиту, запихивая бутерброд с колбасой сразу за обе щеки, как будто за ним и сейчас кто-то гнался.
— А теперь я хочу, чтобы ты послушал мою историю.
Горностай крутил пластиковый стаканчик в руке. Его взгляд был полностью сосредоточен на этом верчении.
— Не ты один потерял родных.
— Я слышал, что ваши родители погибли. Вот только не понял как. Информация закрыта, у меня нет доступа к вашей базе данных. Расскажешь?
— Не рассказал бы, если бы не увидел связи. Расскажу.
Габриэль дожевал бутерброд и по привычке перекинул косу через плечо, слушая неспешный рассказ старшего лейтенанта, он поглаживал ее, словно своего ребенка. Это был его любимый ритуал — касаясь косы, он словно дотрагивался до своей матери и бабушки. Это была память, которую парень был намерен сохранить на всю жизнь.