– Ну.
– То есть?
– Хорошо, хорошо!
Разъединились.
Петр переслал контакт. Подождал.
Перезвонил.
– Ну? – потребовал.
– Чего? – завопил Андрей. – Я получил, получил!
– Гейт открыли?
– Ну.
– А где апдейт?
– Что, после каждого бздеха чек-ин?!
– После каждого.
– Гейт открыли, прем на посадку. О’кей?
– В следующий раз только говори: о’кей, командир, – поправил его Петр.
– Пошел в жопу.
Петр ухмыльнулся, убрал телефон.
Конго славная страна, шикарные пляжи, экзотика, нечего опасаться. Если сделаны все требуемые прививки. И если, конечно, неприятностей и всяких там каннибалов не искать. Но неприятности можно и в Москве найти. Безопасность – это рутина.
20
Настроение паршивое. Выйдя из лифта, Борис задержал шаг. Вынул айфон. Никаких новых оповещений. Ни нового смс, ни пропущенного звонка, ничего в вотсапе и телеграмме. Столько возможностей сейчас для связи. Столько источников тревоги.
Набрал номер.
Тихий клик – тишина сменилась какой-то шуршащей тишиной: соединение.
– Ира, ты… – раздраженно заговорил он сразу. Ошибка. Никого там не было. Опять голосовая почта.
Секретарша отпрянула от компа – быстро ударила пальцем по клавише – сбросить окно на экране. Как будто он застукал ее за порнухой. Мимо. Морда Вострова так и осталась висеть во весь экран.
Вскочила навстречу.
– Я в курсе, – кивнул он на комп.
Она от облегчения затараторила:
– Вы видели? Винная ферма в Венгрии, оказывается. И у жены гражданство.
«Откуда в них всех сразу появляются эти осуждающие комсомольские интонации?» – с внезапной неприязнью подумал Борис. По возрасту секретарша и Советского Союза не застала. Но интонации – честное слово, оттуда.
Через стеклянные перегородки было видно: все прилипли к экранам компов. Стоят с откляченными задницами. Смотрят. Обсуждают. «Может, Петька и прав», – подумал Борис. Сработало ведь. Присядет, как пить дать.
Уводить деньги в офшор – это не растрата. Это предательство. Это признание, что утратил веру в президента.
Все должны грести в одной лодке. Даже кто утратил веру.
Или – в лодке, или – за борт.
– А что это, Зоя, работа парализована? – недовольно поморщился он. – Верни всех на грешную землю, пожалуйста.
Та выскочила из своего загончика, застучала каблучками.
Борис вынул рабочий телефон. Пятерка в красном кружке. Открыл оповещение. Все пять звонков с одного номера. Генерал Соколов.
Борису стало тошно. Возможно, это и есть граница. Ну, Петя, импровизатор сраный… Хотя что – Петя? Он сам пришел бы к этой границе рано или поздно. Раз он уже к ней двигался. Себе-то он мог в этом признаться. Зачем Соколов обрывал трубку – понятно. Беснуется. Как же: ослушались генерала. Ждет слез и соплей. Извинений, раскаяния, обещаний все исправить. Хрен. Как только покаялся, ты – снизу, ты – встал раком. Ты – еда. Тогда уж точно конец. Это если перезвонить.