— Дорогая Дерьмовочка, — как ни в чем ни бывало, сказал он, — ты настоящий друг, и поэтому я приглашаю тебя на нашу свадьбу.
В этот момент как раз запел Малинин свое "венчание, венчание, души моей скончание…", ну, в смысле, "желание…". Дерьмовочка медленно поднялась, взяла свою тарелку с остатками "харчо" и аккуратно, что бы не разбрызгать, вылила их на голову своему "партнеру". И не только по миссии.
— Знаешь, дорогой, не обижайся, но мне пора. Уж лучше еще пару банд замочить, чем "всю жизнь прожить с тобой".
— Последние слова Дерьмовочка пропела, цитируя Малинина. Уже уходя, она бросила Галине: — Пока, девяносто, девяносто, девяносто!
А потом досталось и Малинину.
— Эй, Санёк! — крикнула ему Дерьмовочка уже на выходе из ресторана. — Смени фанеру, а то скоро на похоронах петь будешь.
* * *
Несколько дней она бродила по городу в поисках настоящего дела. Трех комаров-чеченцев завалила, столкнула между собой пару преступных группировок котов… Скучища. Но вот, наконец, что-то наклюнулось.
Как-то у ресторана "Голубая Луна" Дерьмовочка выдавала себя за труженицу панели. Остальных тружениц она, предварительно отключив, сложила в подсобке. Пусть пока отдохнут. Часов в одиннадцать вечера, к бордюру "причалил" роскошный белый "Кадиллак". Тонированное стекло задней дверцы приспустилось и из салона, вместе с дымом дорогой сигары, выплыл голос:
— Надеюсь, детка, у тебя тарифы не выше, чем у других?
— А у нас сейчас везде — качество по доступным ценам, — ответила Дерьмовочка.
Из передней дверцы машины выскочил головорез в черном костюме и открыл перед ней заднюю.
— Ну, тогда прыгай, если не боишься, — донеслось из салона. — Прокатимся.
Дерьмовочка сразу поняла, что ей подвернулась крупная рыба (и, похоже, настоящее дело). Хотя, фамилия у этой "рыбы" была совсем не рыбья: Крот. Впрочем, возможно — это только кликуха. Да и на вид он был еще вполне… Конечно, не Дикаприо, но все же. Довольно высок, довольно мускулист, в белом костюмчике на черной рубахе, и больше сорока не дашь. Животик, правда, чуть свисает. Однако это вполне компенсировалось его потенцией: они с Дерьмовочкой сделали это четыре раза, пока два часа катались по залитой неоновыми огнями Москве.
Потом он звонил куда-то по "сотовому", кричал, чтобы перекрывали какую-то гребаную трубу, чтобы продавали все к такой матери… Потом, пожаловался ей на цены, преступный произвол, бюрократию (и еще раз на цены), и Дерьмовочка поняла, что надо брать быка за яйца. Наконец он протянул ей сотку баксов и сказал:
— Можешь считать, детка, что еще полста — премиальные, за отличное качество. Давно я так не развлекался. Ну, так тебя куда подбросить? Опять на то же место?