Вспоминая слова героя Владимира Высоцкого из фильма «Место встречи изменить нельзя», Исаков вздохнул и произнес вслух:
— Верно говорил Жеглов: наказания без вины не бывает. Видать, не все мне Антоша рассказал, не все…
Впервые с начала расследования Алексей крепко и всерьез задумался о возможной причастности Антона к гибели В.Р. Плукшина. Служба в милиции быстро научила понимать бытие во всем его многообразии. Исаков полагал, что для предательства, подлости, лжи, коварства, жадности, зависти и иных пороков в жизни отводилось чересчур много места. И его порой раздражало, что большинство людей даже не догадываются об этом, пока гром не грянет…
Наблюдая по выходным беззаботные и счастливые лица праздных граждан, смеющихся, пьющих, танцующих или целующихся, он все чаще не мог заставить себя отказаться от мысленного моделирования всевозможных неприятных ситуаций, в которых в любую секунду (о чем свидетельствовал его богатый опыт) могли оказаться эти наивные и неосторожные люди.
«Я не люблю уверенности сытой, уж лучше пусть откажут тормоза…»
В детстве Алексей, как и все его сверстники, был романтиком. Играл в индейцев с ковбоями и уже в детских играх учился применять на практике такие понятия, как честь, дружба, верность долгу. В армии, особенно в Афганистане, а после, уже в школе милиции, эту дурь из его головы успешно вышибли. Точнее, почти вышибли. Неизвестно, страдал ли Исаков от этого морально, но материально — это уж к бабке не ходи.
Алексей был не просто одним из счастливчиков, чудом победивших многие соблазны, преследующие в России любого представителя власти. Он принадлежал к той немногочисленной, но очень заметной категории работников правоохранительной системы, которые находили в себе силы думать глубже, чем положено, изредка позволять себе быть эмоциональными и до пенсии сопротивляться оказармливанию своей души. Но работа искажала сознание, привнося в оценку событий и людей изрядную долю цинизма и схематичность выводов, в некоторой степени облегчая жизнь. Вот и теперь Исаков скрепя сердце, но все же позволил себе подозревать Антона в причастности к преступлению.
Не до конца понятна роль Григория Привольского во всей этой истории. Слишком уж напористо советовал он Исакову «разговорить киллера», будто вина Антона была ему очевидна. Все это переплетение событий, слов и догадок нуждалось в срочном структурировании. Перво-наперво следовало выяснить мотивы поступков всех фигурантов истории. Требовалось по крайней мере понять, вокруг чего возникла столь нездоровая суета. Что это за находка такая «стратегического значения», спровоцировавшая целую детективную историю?