— Я пойду, — вызвалась татуированная девушка, спрыгивая вниз. — Дайте мачете, и я покажу, как сражаются настоящие якудза!
Потрясающе. Только этого мне не хватало. Уродов мне было не жаль, в нормальном мире их ждала колония, но они по крайней мере были людьми! В окружении всех этих орков, фавнов и огров это уже немаловажный плюс. Должен был стать. А вместо этого мы не в состоянии объединиться даже при угрозе полного уничтожения. Хотя, может, им просто их тюремные порядки важнее выживания?
В любом случае мне все это совершенно не интересно. Нужно разобраться как и что здесь устроено и сбежать из этого ада. А этого урода, поплевывающего на нас свысока, я прикончу без всякого сожаления.
Основные группы пленников под гнетом магической плети уже спустились в бездну, откуда выход был только один — вниз и вперед ногами. Не собираясь работать на дварфов, я остался наверху и сел разглядывать укрепления, которые мне предстояло штурмовать сегодняшней ночью. Мое намерение сбежать нисколько не уменьшилось и крепло с каждым замученным и убитым в яме.
Трупы поверженных без всяких затей обчищали, раздевая догола, а затем скидывали в пропасть, не заморачиваясь такими вещами, как погребение или сожжение трупа. Одно хорошо, для каннибализма это тоже не оставляло места. Бандиты, собиравшиеся напасть на меня в яме, после гибели трех подельников куда-то исчезли. Может, отправились вымогать еду у простых работяг, а может, сами взялись за ум, но в последнем я сильно сомневался.
Сколько бы я ни смотрел на стену, количество ленивых стражей не менялось. Всегда не больше десятка на тысячу с лишним заключенных. Стена над уступом — длинная и не всегда удобная для осмотра территории. Даже машинами, спускающими канаты, управляют рабы, так называемая нежить, а не дварфы, как я подумал вначале. Выходит, никакой особенной проблемы в тайном проникновении нет. Да и спать низкорослые уроды должны, как и мы, а значит, план сработает.
— Что, герой, придумываешь лучший способ красивого самоубийства? — игриво улыбаясь, подошла ко мне вчерашняя девушка, уже раздобывшая где-то рубаху. Хотя уже второго взгляда хватило, чтобы понять: это бывшие штаны с прорезью для головы.
— Не понимаю, о чем ты? — коротко ответил я.
— О, значит, как спать со мной — нормально, а поговорить тебе гордость не позволяет? — криво усмехнулась девушка. Ее некогда красивое лицо было обезображено кривым шрамом, идущим через щеку и губу. Возможно, только поэтому ей и не надели золотой ошейник. — Ты такой милый, что прямо челюсти до зевоты сводит. К тому же, если и в самом деле хочешь сбежать, смотришь совершенно не туда.