Наши мучения закончились со стрелой в моем плече. Было больно, орал я очень громко. В отличие от моих ветеранов, они без суеты обнажили оружие и обступили меня. Датора и вторая латница заслонили меня, мечники подняли свои небольшие щиты и встали рядом с девушками, егеря растворились в зеленной массе леса.
— Латори калих эвардиар! Аторал карби гархантаг! — выкрикнула Кара на непонятном мне языке, вынув из ножен меч и встав перед маленьким строем, который прикрывал меня.
Разностороннее развитие у девчонки, морщась от боли, подумал я. Это она на эльфийском говорит?
— Говори на своем молодая воин, — немного коверкая слова перед нами материализовался невысокий остроухий лесной эльф. — И забирай свой лазутчик. Он думают, что лес скроет их от глаз вечного народа.
Тонкое тело лесного жителя было прикрыто доспехом из тонкой кожи, в руках он сжимал короткий кинжал. На поясе вокруг тела был намотан не то кнут, не то кусок лианы, я не смог разобрать.
Кара вложила свой клинок в ножны и, обернувшись к нам одобрительно кивнула. Однако мои воины не спешили убирать свое оружие. Девушка мотнула головой еще раз и расширила глаза.
— Убрать оружие, — отдал я приказ.
Надеюсь, мой голос прозвучал достаточно твердо, бойцы нехотя убрали оружие. Датора с недовольством посмотрела на меня. Вот сейчас я бы ее выпорол. В прямом смысле этого слова, слишком уж много недовольства и сомнения было в ее взгляде. Озвучивать свое мимолетное желание я не стал, зачем давать ложную надежду хорошему бойцу и командиру.
— Ты тута главная? — эльф убрал свой кинжал и приблизился к строю, смотря на меня.
— Да был с утра, — кривясь от боли и стараясь не шевелить плечом, пробормотал я.
Он повернулся и крикнул куда-то в лесные заросли. Мелкая и такая же остроухая с очень длинными ушами эльфийка появилась, словно черт из табакерки. Тот, что с кнутом на поясе бросил ей несколько фраз и указал головой на меня. Эльфийская девчушка ужом прошмыгнула между моими воинами и замерла передо мною, смотря мне в глаза своими изумрудными брызгами. Она начала что-то напевать и положила свою узкую ладошку на мою руку, что прикрывала стреляную рану на плече. Вот же снайперы, попали между наплечником и кирасой. От ее голоса в плече начало разливаться приятно тепло и боль отступила. Но на короткий момент. Потому что эта остроухая дрянь, как только я расслабился, схватилась за стрелу и резким движением вырвала ее из плеча. В этот раз я орал гораздо громче, чем в тот, когда она в меня вошла.
— Все прошло? — эта мелочь обращалась ко мне и поглаживала мое плечо. И от ее слов мне действительно становилось легче, а может от золотистого сияния, что пробивалось из-под ее ладошки.