– А что назначения? Я уже, кажется, объяснила, что их всегда можно пересмотреть. Для чего еще дежурный врач нужен? Дай мне список, и пошли по палатам.
Обход палат принес неутешительный для Уварова результат. По итогу, промедол необходимо было колоть всего двум больным. Остальные согласились на обычный анальгин, так некстати прорекламированный дежурным хирургом Новиковой. Это был удар и удар для него ниже пояса.
Вялый и апатичный Уваров набрал в два шприца промедол и под неусыпным оком дежурного хирурга с тайной злобой вонзил японскую сталь одноразовых шприцев в худосочные ягодицы невинных пациентов.
– Ой, Толик, что-то ты сейчас как-то зверски укол сделал, – поморщился один из несчастных, перенесший два дня назад удаление желчного пузыря. Ты час назад пенициллин колол и то не так больно.
– Извините, случайно вышло, – процедил Толик. – У вас тут уже шишки от уколов, трудно попасть в мягкое место.
– Бывает, – смягчился больной, – закололи уже всю задницу. Может, отменили бы антибиотики?
– Это вы у доктора спросите, – кивнул он в сторону стоящей в дверях Аллы Петровны, – он здесь сегодня за главного.
Как ему хотелось взять и еще раз ударить в эту худосочную, покрытую жесткими черными волосами ягодицу шприцем. Еще, еще и еще! Бить пока не устанет рука, пока эта мерзкая попа не покроется десятком кровавых точек, слившихся от бесчисленных уколов в одну большую кровавую рану. О, как это невыносимо больно: он только что, своей собственной рукой ввел в чужую пахнущую едким потом плоть целый миллилитр такого удивительно живительного промедола. Целый кубик! О, кто бы знал, каких усилий ЭТО ему стоило.
Да, Толик на самом деле еле сдержал тогда себя от безумного, необдуманного шага. Он едва не ввел промедол себе тут же в палате. Прямо горел диким, необузданным желанием получить дозу хоть через ткань. Взять и, не снимая штанов, вонзить в себя наполненный вожделенным промедолом шприц и быстро нажать на поршень до упора. Ведь никто в целом мире, никто не смог бы в тот момент вырвать у него из рук драгоценный наркотик. Из последних сил, собрав всю свою потрепанную и жалкую волю в единый кулак, он в самый последний момент отказался от глупой затеи. А ведь готов был уже разыграть сцену со своим падением на шприц. Мол, случайно так все вышло.
После утреннего обезболивания, когда провалилась затея с первым сливом промедола, Толик приуныл. Причем «приуныл» – мягко сказано. День незаметно из яркого и насыщенного превратился в пресное, лишенное всяких красок обыденное дежурство, изобилующее тяжелой работой. Сегодня суббота, и надо начинать ставить капельницы, а их около тридцати штук. И снова этот Пахомов – опять его нет на работе. Опоздун несчастный.