– Погоди, а чего он тогда сказал? Что-то там про бездну плел?
– Я честно признаться не понял его, – пожал плечами похожий на Ван Дама Самойлов, – сказал, мол, сейчас окунусь, разок в бездну и подойду. Сказал и дверь за собой закрыл.
– Интересно, в какую он такую бездну решил окунуться?
– Не знаю. У него же все свои какие-то тонкие шуточки, не сразу и поймешь, что он имеет ввиду.
– Слушай, Петруха, уже час прошел, как у нас занятия закончились, а его все нет. Может, случилось чего?
Друзья переглянулись, и, не сговариваясь, молча пошли в сторону учебной комнаты, благо она располагалась в самом начале хирургического отделения. По вставленному изнутри в замочную скважину ключу парни определили, что внутри комнаты кто-то есть, но на продолжительный стук не открывает.
Вокруг собрался народ: просто зеваки и сотрудники хирургического отделения. Сообща приняли решение взломать дверь. Физически крепкие парни Самойлов и Грибов без труда вынесли тонкую входную дверь и вошли в учебный класс.
Толик лежал на полу в позе эмбриона на правом боку. По его фиолетовому лицу, открытым безжизненным глазам с широкими зрачками и холодному кожному покрову стало ясно, что медицина тут уже бессильна. Истыканная мелкими точками левая голень оказалась не прикрыта штаниной нового хирургического костюма. В правой руке он крепко сжимал десятикубовый пластиковый шприц с примкнутой иглой. В кармане его белого халата после нашли восемь пустых ампул из-под морфина емкостью в один миллилитр каждая. Промедол на отделении закончился, и сегодня для обезболивания послеоперационных больных выдали морфий. А, как известно, морфий угнетает дыхательный центр.
На дворе еще стоит календарный октябрь, только вторая его половина, но уже по-зимнему холодно. В этом году осень как-то быстро сдала свои позиции, уступив место не по времени рано сменившей ее зиме. Обычно, в этих числах октября еще встречается и зеленая трава, и большинство деревьев не успело расстаться с багряно-желтым одеянием, и на клумбах встречаются радующие глаз горожан яркие цветы. Но сейчас город накрыт пуховым снежным одеялом, а по улице метет затянувшаяся поземка. На деревьях рядом с неуспевшими пожухнуть и отлететь листьями соседствуют ватные комочки снега, а замерзшие цветочные бутоны согнулись под бездушным грузом. Такой вот странный диссонанс в природе: желтые листья и белый снег.
Раиса Ивановна Мещерякова через незашторенное новое окно своей большой кухни любовалась припорошенным снегом старым вязом, растущим напротив ее дома, проступавшим из темноты сквозь уже забрезживший рассвет ветвистым силуэтом. Как все-таки здорово, что придумали эти пластиковые окна: теперь стекло в них не замерзает, как раньше замерзало стекло в окнах с деревянными рассохшимися от старости рамами, и уличный пейзаж не пропадает до весны, а остается перед глазами круглый год.