Можешь быть свободен.
— Благодарю, господин ректор! — я поклонился и направился к выходу из кабинета.
* * *
Комендант — обычная сука! В прочем, как и везде. В нашей институтской общаге был не лучше. Этот куркуль, сначала долго изучал моё направление, а потом решил втюхать мне обноски чьей — то старой формы и учебники больше напоминающие рухлядь. Пришлось ему объяснить, что со мной этот номер не прокатит, раз за меня платит Империя, то пусть и выдает мне все новое или я приду с представителем казначейства, что бы он проводил оценку выдаваемых мне вещей и составлял новую смету затрат на обучение. Комендант сдулся и выдал все новое. Правда сука, есть сука — заселил меня он в двухместную комнату возле туалета.
Перетаскав в четыре ходки учебники, матрац с бельем и форму (полагалось два комплекта) переоделся в мантию черного цвета и завалился на кровать. Теперь вот лежу и размышляю, вспоминая прошедший день. Наконец у меня в этом мире появился дом. Пусть не совсем дом, а место, где ближайшие пять лет я буду жить, но на душе радость и покой. Наступила хоть какая — то определенность в моей жизни. Комната мне досталась не большая, если считать на двоих — метров шесть на восемь, с несколькими вентиляционными отдушинами. Из мебели двойной стандартный набор любого общежития: массивный стол со стулом, кресло, тумбочка и шкаф. В каменных стенах несколько пустых вырубленных ниш заменяющих полки. На столе закрытая чернильница с перьями и небольшие часы. В углу деревянная двухъярусная кровать, где на нижней койке я сейчас и лежу.
Желудок заворчал напоминая о себе, мол, хозяин, ты что совсем забыл обо мне? Да помню я о тебе, помню проглот.
Под завывания в животе пришлось встать, хлопком ладоней погасить свет (шар под потолком давал освещение очень похожее на свет наших дневных ламп) и отправиться на поиски местного общепита. Э — эх, если у них тут ещё и общевыпит есть, то совсем хорошо!
За полчаса, расспрашивая встречных и сверяясь с картой Академии, выданной комендантом, разыскал столовую, получив на раздаче ужин сел за свободный стол. Народу в огромной столовой было не много, так как было уже довольно поздно, и я успел к её закрытию только — только. Быстро сметелив все, что мне накидали на поднос, я под довольное урчание желудка направился к общежитию жизнюков. А жизнь — то потихоньку налаживается!
Показав направление ректора, и поскандалив с комендантом жизнюков, я забрал книги по целительству и потащился к себе в общагу.
Свалив все книги на пол, прямо у входной двери, взял полотенце и, на подгибающихся от усталости ногах, направился в душ, благо идти было не далеко — напротив туалета. Помывшись, побрившись (Кулап спасибо за подарок, отличный нож для бритья) и почистив зубы, бачок с пастой и ящик с новыми щетками стояли у зеркала, я дотащился до своей комнаты, запер дверь и рухнул на матрац. Фиг с ним с этим бельем, сил, чтобы застелить кровать уже не было. Все — отбой!