Точка Женщины (Экономцева) - страница 44

— Рыж, — говорит он, от звука его голоса во мне что-то сжимается, — пойдем. Не бойся. Не бойся самого страшного.

С этими словами он берет меня на руки и выносит на берег. В первый момент кажется, что мне нечем дышать, что я задыхаюсь и погибаю, но постепенно мир перестает дрожать перед глазами. Становится холодно и мокро. Он заворачивает меня в полотенце и прижимает к себе.

— Посмотри на свои волосы, Рыж, — тихо требует он.

Я беру в руку длинную прядь волос: они совершенно рыжие.

— А теперь посмотри на свои ноги.

Я опускаю глаза и вижу аккуратные пальцы с ярко-красными ногтями. У меня больше нет перепончатых лап, покрытых шерстью. Как же это получилось?! На холодном воздухе моя кожа становится ледяной, и я плотнее прижимаюсь к доктору. У нас за спиной раздается оглушительный треск — это ветла, только что стоявшая на отмели, свалилась в реку без видимых причин. Ведь сейчас даже нет ветра! Я вздрагиваю.

— Вода никогда не простит тебе этого…

— Глупости, это просто старое, гнилое дерево. Хорошо, что оно не свалилось, пока ты была там.

Я могла бы возразить, что, будь я там, дерево не свалилось бы, но он все равно не поверит. Он берет мою голову обеими руками и взъерошивает мои мокрые волосы.

— Я хочу тебя поцеловать, — еле слышно говорит доктор и наклоняется ко мне.

Я поднимаю на него глаза: его лицо, и особенно губы, как будто становятся чуть-чуть бледнее. Но это ничего. Я смогу защищать его от воды. Я научусь не бояться самого страшного, обещаю.

Он основательно располагается в самолете. Ручная кладь на полочке сверху; пиджак на вешалке отдать стюардессе; бутылка воды, газета и книжка в сетчатом кармашке впереди. Он проверяет прочность ремня, тщательно регулирует пряжку и, как предписано правилами, туго застегивает ее на поясе. Он очень уважительно относится к правилам, придуманным другими, а свои собственные и вовсе возводит практически к божественным истинам. Он выключает телефон и принимает таблетку от укачивания. Разумеется, он знает, что по инструкции ее положено проглотить за час до полета, но это как раз тот самый случай, когда его собственное правило превыше всего. На личном опыте он убедился, что лекарство, выпитое прямо в самолете, действует несравненно лучше. На него, по крайней мере. Он закрывает глаза и откидывается в кресле. Салон полупустой: горячий сезон давно закончился и даже сезон бархатный на исходе, и только самые отчаянные или самые равнодушные решают в такое время отправиться к морю. Он закрывает глаза и с удовольствием думает о том, что уже через каких-то несколько часов подставит лицо прохладному ветру, а потом бросится с головой в ледяные волны, которые летом были изумрудно-голубыми, а сейчас, в октябре, уже наверняка стали серыми.